Пять типов стратегических планов: американский

автор: gest

4. «Американский» подход — захват господства в воздухе за счёт технического превосходства с последующим принуждением противника к капитуляции («разрушение путей сообщения и промышленности«).

Генезис этого подхода связан с появлением эффективных дистанционных средств поражения, то есть, огнестрельного оружия (хотя, говорят, длинные английские луки были тоже ничего). Изначальная идея имела определённое сходство с французской: Есть театр военных действий. Его пересекают линии коммуникаций. Линии коммуникаций пересекаются в ключевых пунктах. Но развивалась она в совершенно другую сторону.

Во-первых, главная задача теперь не в том, чтобы занять ключевой пункт, переколов врагов штыками, а в том, чтобы находиться на позиции, с которой можно контролировать ключевой пункт, держа его под огнём. Суть манёвра — в занятии удобной позиции для ведения огня по противнику, там, где мы сможем его расстреливать с безопасной дистанции, используя своё техническое превосходство (Overwatch). Как в фильме «По соображениям совестки» (Hacksaw Ridge): «Сама эта высота ничего не значит. Но тот, кто её займёт, сможет контролировать всю Окинаву. А Окинава — это ключ ко всей Японии».

«Территория существует для того, чтобы создавать пространство между тобой и неприятелем, потому что, не считая линии горизонта, лучшая броня — это сам воздух («пустота»? — Г.Н.), а тебе нужно ВРЕМЯ, чтобы причинить врагу ущерб индивидуальными оружейными системами точечного поражения, потому что это и есть то, чем мы сейчас воюем. Территория (по крайней мере, с точки зрения общевойскового боя) существует не для того, чтобы за неё «держаться», как за подружку. Таким способом хорошо только гробы заполнять».

Во-вторых, в конечном счёте все свелось к поиску пункта — или пространства — абсолютной связности, то есть связанного с наибольшим числом ключевых пунктов. Кто займёт этот пункт, тот будет контролировать (держать под огнём) все остальные пункты. Очевидным образом, первым делом американцы обратили своё внимание на морскую войну, поскольку море обещало именно такую связность: тот, кто владеет морем, получает выход ко всем пунктам, находящимся рядом с морем. Остаётся только разгромить флот противника в битве линейных сил. Короче, это Мэхэн: «Суть войны состоит в борьбе за морское господство. Главное внимание должно уделяться линейному флоту — который, в свою очередь, должен стремиться уничтожить линейный флот противника в одном генеральном сражении«.

Но у моря были свои недостатки, которых был лишён воздушный океан. До каждого пункта на Земле можно добраться по воздуху. И как только появились первые образцы воздухоплавательной техники, военная мысль неизбежно стала работать в этом направлении.

Журнал «Популярная механика», февраль 1909:

Воздухоплаватель Рой Кнабеншу (?) сбросил конфетти на Лос-Анджелес, чтобы показать, как будут бомбить города в будущей войне.

«Я думаю, я прекрасно продемонстрировал, насколько просто будет во время войны причинить несоизмеримый ущерб вражеской стране», — сказал Кнабеншу после своего полёта. «Я всегда говорил, что воздушный флот сможет закончить войну так же быстро, как ружейная пальба сможет её начать. Воздушные суда обязаны сыграть важнейшую роль в любой будущей войне, и сторона с наиболее многочисленной и наиболее эффективной воздушной техникой одержит победу».

Нужно ли после этого называть имена Дуэ, Билли Митчелла, Александра Северского, Джона Уордена?

Как говорил Северский (ведущий американский теоретик войны в воздухе во времена Месснера), воздушная стратегия естественным образом вырастает из морской стратегии. А это значит, что: cуть войны состоит в борьбе за господство в воздухе. Господство в воздухе достигается за счёт уничтожения истребительной авиации и средств ПВО противника. Уничтожение авиации противника (тотальное уничтожение, от заводов до аэродромов) является самым эффективным способом противовоздушной обороны. [Но о Северском я бы ещё хотел написать, конечно. О нём и о Уордене.]

Поэтому я сказал, что «американский» подход по Месснеру одновременно симметричен и асимметричен. Пока мы боремся за господство в воздухе и истребители дерутся с истребителями, война симметрична, потому что обе стороны стремятся к одной и той же цели, они пытаются расчистить небо для своих сил. Но когда мы захватили господство в воздухе, война становится асимметричной, потому что теперь мы решаем задачи по уничтожению противника с воздуха, а противник — задачу выживания под ударами и восстановления-укрепления своей ПВО.

…К шестидесятым годам 20 века Северский окончательно осознал, что у Воздуха нет потолка, аэрократия переходит в космократию и без швов. Тот, кто владеет космосом, владеет Землёй, потому что из космоса можно поразить любую точку планеты (астрополитика). Хочется сказать, что это осознание его добило, но он и так прожил 80 лет, всем бы нам так.