Механизм пассионарности, космические лучи и мозговые тараканы-симбионты
Так вот, Евразия — это, примерно, треть суши. И это значит, что в сушу, как таковую, импульс в среднем прилетает раз в сто с чем-то лет. Суша — это треть поверхности, то есть вообще Земля регулярно ловит импульсы со средним промежутком лет в тридцать с чем-то. Опять же, Гумилёв писал:
«Американский астроном Джон Эдди обнаружил, что деятельность Солнца варьирует настолько, что даже 11-летний цикл активности солнечных пятен не прослеживается. На основе этих выводов Джон Эдди составил график солнечной активности за 5 тыс. лет. И оказалось, что все датированные пассионарные толчки хронологически совпадают с минимумами солнечной активности либо с периодами ее спада. Это уже закономерность, позволяющая интерпретировать явление. При уменьшении солнечной активности защитные свойства ионосферы снижаются, и отдельные кванты или пучки излучения могут достигать земной поверхности. А жесткое излучение, как известно, вызывает мутации».
И несмотря на то, что 11-летний цикл его не устраивал, можно сделать вывод, что «кванты излучения» могут достигать поверхности Земли в среднем… на каждом третьем или четвёртом солнечном минимуме (раз в 33-44 года). Но в основном, как я уже сказал, эти попадания будут приходиться на океаны и ни на что не влиять. С уменьшением активности Солнца вероятность пробоя ионосферы резко увеличивается, так что последовательный гумилёвец обязан попытаться натянуть какой-нибудь из минимумов 18 века на гипотетический пассионарный толчок, задевший восточное побережье Северной Америки и ушедший дальше на юг, в испанские колонии; проще говоря, вызвавший этногенез американской нации и латиноамериканских наций. (Потому что, вот он, этногенез в историческое время, полностью задокументированный, можно изучать, можно анализировать.)
Ещё раз — если из построений Гумилёва следует, что Евразия регулярно, раз в сотни лет, получает удар космических лучей, то для всей поверхности суши, чисто статистически, эти события должны происходить в три раза чаще. Вероятность того, что очередная прочерченная по поверхности планеты дуга заденет полноценное поселение и спровоцирует пассионарный толчок, растёт по мере расселения человечества и роста его численности. Начиная с Нового времени, пассионарные очаги должны возникать каждые сто-двести лет, с образованием новых народов и прочей радостью. И с 13 века, по логике схемы, таких толчков уже было несколько.
[А заодно это ставит вопросы о плотности «космических лучей» в вакууме, и о том, какое влияние это может оказать на космическую экспансию человечества, в которую мы всё равно хотим верить. Гумилёв ничего не писал о пассионарности в контексте будущих марсианских колоний, хотя мог бы!]
Собственно, я хотел простую вещь написать, но я так долго к ней подбирался, что она практически утратила смысл.
Когда читаешь обо всех этих «космических лучах из космоса», меняющих поведение и физиологию «высших родов позвоночных», возникает очевидный вопрос — а на неразумных животных это действует? И нет, рассуждения вида «саранча, выбрасывающиеся на берег киты и лемминги из диснеевского фильма, всё это тоже является пассионарным феноменом» ничего не объясняют. Или вся фауна в зоне географического пассионарного толчка, дуги длиной в несколько тысяч километров, начинает вести себя аномально, что мы вряд ли наблюдаем, или пассионарные толчки на животных не действуют. А что насчёт горилл и шимпанзе, наших ближайших родичей? На них влияют космические лучи? Они смогут организовать «Планету обезьян», если попадут под удар излучения?
Итак, даже внутри логики Гумилёва, речь идёт о чисто человеческом явлении. Это биологический фактор, и, одновременно, данный механизм «не складывается в процессе эволюции, ибо за нужное для сложения время он бы погиб» («Этногенез и биосфера»).
Вы знаете, что я очень люблю фантастические рассуждения об эволюции, теории эволюции применительно к фантастике и тому подобные вещи. Так вот, нельзя сказать, что «космические лучи прилетают из космоса, поэтому они не подчиняются законам эволюции». Космические лучи могут быть ресурсом, который жизнь научилась использовать в своих целях, подобно кислороду или солнечному свету, но сама возможность эксплуатировать этот ресурс должна была возникнуть в ходе биологической эволюции. Способность конвертировать космические лучи в пассионарность должна была развиться у предков людей на основе некой благоприятной мутации.
С другой стороны, Гумилёв прав в том, что частота пассионарных толчков, которую подразумевает его модель, исключает возможность подобной эволюции. Очевидно, что далёкие предки человека, архаичные гоминиды, жили в Африке, более того, в каком-то конкретном регионе Африки, в Восточной Африке, по современным представлениям. Как часто эту конкретную предковую популяцию могли накрывать импульсы галактического излучения, если на в Евразии в целом между успешными попаданиями проходили сотни лет? Понятно, что никакая форма жизни не сможет адаптироваться к явлению, которое затрагивает конкретный регион раз в десять тысяч лет, или хотя бы раз в тысячу лет — невозможно представить себе вид, использующий метеориты в ходе своего жизненного цикла, хотя метеориты, бывает, падают, и падают чаще, чем случаются пассионарные толчки.
Остаётся признать две вещи:
1. У нашего общего предка с шимпанзе была некая особенность, выделявшая его среди других животных, и эта особенность развивалась в ходе дальнейшей эволюции для лучшего улавливания «космических лучей».
2. Эволюция человека происходила в регионе, в котором существовал мощный, регулярный, стабильный, локальный источник «космического» излучения, и этот источник бесперебойно функционировал миллионы лет, пока не отключился.
По первому пункту очевидным кандидатом является головной мозг, у неразумных человекообразных обезьян он уже очень крупный, как в абсолютных единицах (сотни грамм веса), так и по отношению к массе тела (коэффициент энцефализации). Размеры головного мозга стабильно росли на протяжении всей эволюции человечества, причём, в традиционной трактовке, росли опережающими темпами — сначала увеличивался мозг, крайне затратный орган, а затем наши предки подыскивали для него подходящие задачи. Ничто не мешает нам объявить мозг той самой антенной, которая принимает космические лучи. Понятно, что изначальный мозг человекообразной обезьяны с этой функцией справлялся еле-еле, но этого, очевидно, хватало в условиях близкого и «горячего» источника излучения. В ходе эволюции мозг рос, усложнялся и становился всё более и более эффективной антенной. (Антенны и эволюция, где же я это встречал… а, да, вот это всё, та тема.)
Но одной антенны мало. Нужна ещё «батарейка», в той или иной форме, которая заряжается от принятого в антенной импульса, а затем помогает «заряженному» организму производить и конвертировать излишки «биохимической энергии» в пассионарность. И эта «батарейка», по условиям игры, передаётся по наследству. Но не является генетическим фактором, потому что гены так не работают. Я писал, что заявленным свойствам (передаётся половым путём, исключительно вертикально, от родителей детям, в том числе, по мужской линии, через мужские половые клетки) соответствуют некоторые вирусы и паразитические грибки. Тем более, сам Гумилёв допускал, что феномен пассионарности может быть связан с некими симбиотическими микроорганизмами, изучаемыми психологами (т.е., «мозговыми тараканами»).
Эти прото-мидихлорианы изначально присутствовали в предковой популяции гоминидов. В условиях работы мощного локального источника «космического излучения» паразитам/симбионтам пришлось адаптироваться к потоку заряженных частиц, которые сыпались на них через «антенну» (крупный головной мозг носителя). Под воздействием этого потока мидохлорианы переходили в заряженное состояние, превращаясь в «батарейки». «Батарейки», в свою очередь, могли влиять на тонус носителя. Позитивное влияние способствовало распространению успешных разновидностей «батареек» в популяции, и так далее. Пассионарность, очевидно, даёт репродуктивное преимущество, по логике схемы: она распространяется в популяции и приводит к быстрому росту «заряженной» популяции. (Точно так же, как «заряженная» версия микроорганизма вытесняет незаряжённую, пассивную, пока сама не станет пассивной.)
С точки зрения носителя, отбор идёт по двум направлениям. С одной стороны, нужен более крупный мозг, более эффективная антенна. С другой стороны, надо научиться более эффективно использовать те излишки «биохимической энергии», которые возникают благодаря наличию в организме уже зарядившихся «батареек». Это требует более сложного и адаптивного поведения, способности к более сложным коллективным действиям — но для этого у нас как раз есть крупный мозг! Природа экономна, и всё-такое, если антенна уже есть, то почему бы не нагрузить её дополнительными функциями?
Что касается местного источника излучения, то это могло быть что угодно, от неизвестного природного феномена до сознательной прогрессорской деятельности внеземного разума, типа Монолита у Артура Кларка. Главное, чтобы он работал постоянно.