Алексей Кирносов «Далеко и обратно»
(автор: gest)
(2017 год)
Алексей Кирносов, «Далеко и обратно», 1970 год: увидел ссылку у кого-то в комментах и не смог удержаться от знакомства с таким артефактом.
В центре повествования находится шестилетняя девочка Наташа и её папа. Папа, Наташа и пёс Мартын отправляются в увлекательное в путешествие на катере «Бег» (он же «Бегемот») по рекам Ленинградской области, по маршруту Ленинград — «далеко» — Ленинград. Естественно, в результате папа чуть было не отправился на тот свет вместе с дочкой и собакой, но кончается всё хорошо. Даже катер, возможно, подлежит восстановлению после финальной швартовки в стиле капитана Воробья (видео для тех, кто забыл эту сцену).
[Более подробное описание пути катера «Бег(емот)»: Гребной канал — Средняя Невка — Нева — Новоладожский канал — Волхов — Пчевжа — Волхов — Ладожское озеро — Нева — Средняя Невка — Гребной канал. Если бы вокруг книги сложился свой фэндом, паломничество по этому маршруту входило бы в ритуал инициации истинного «далекиста».]
На первый взгляд, перед нами типичная советская детская повесть «для старшего дошкольного и младшего школьного» возраста. Но в какой-то момент возникает ощущение, что все эти типичные советские элементы были добавлены в текст задним числом, чтобы избежать внимания цензуры. Например, Константин Крылов обязательно обратил бы внимание на навязчивый советский феминизм. Шестилетняя сопля Наташа твёрдо знает, что, как и все мужики, её папа (бывший моряк дальнего плавания) — это беспомощный и бесполезный ребёнок, которому необходимо читать постоянные нотации, иначе он пропадёт. Типа, если у нас нет мамы, я должна заменить для папы маму, его маму.
» — Тебе неоднократно указывалось, — сказала Наташа, — что рюкзак находится в стенном шкафу на нижней полке. И как ты будешь жить, когда я пойду в школу?
Папа припомнил, что ему в самом деле «неоднократно указывалось», где место рюкзака, и виновато потёр шею:
— Пропаду, малыш. Обрасту мусором и зачахну.Наташа достала простыни, подушки и одеяла.
Она аккуратно постелила постели и сказала:
— Папа будет спать здесь, а я здесь… Пап, ты у меня самый хороший на свете, только часто нарушаешь порядок и не слушаешься, вроде Мартына…»
Но это всего-навсего необходимая идеологическая нагрузка. Под этой оболочкой скрывается нечто совсем другое, хотя мне сложно сказать, что именно. Сам текст — это какой-то шифр, к которому у меня нет ключа. [Тут нужна эрудиция moskovitza или свободный поток ассоциаций keburga.]
Во-первых, путь из Ленинграда в Ленинград, туда и обратно — это классическое путешествие героя (Hero’s journey, мономиф).
Во-вторых, путешествие на лодке по воде в сочетании с катастрофическими событиями и странными встречами — это распространённая метафора пребывания души в «астрале», после смерти и между воплощениями, достаточно вспомнить любую из эзотерических трактовок «Одиссеи».
В-третьих, река, как таковая — это символ человеческой жизни, движущейся от истока к слиянию и растворению в чём-то большем. Я хотел бы сослаться на цикл картин Voyage of Life американского художника 19 века Томаса Коула, где человеческая жизнь изображена в виде путешествия по загадочной реке. (Я писал о том, что Томас Коул крутой? Да, писал.) Повесть «Далеко и обратно» странным образом синхронизирована с этим циклом. Картины-аллегории четырёх периодов человеческой жизни можно было бы использовать в качестве иллюстраций к приключениям Наташи, папы и Мартына, подписав их «Покидая Ленинград», «Старая Ладога», «Шторм на Ладожском озере» и «Возвращение в Ленинград на разбитом катере».
Все три варианта могут накладываться друг на друга — эта история кончается и смертью, и новым рождением, и возвращением домой.