Тринадцать богов войны, часть 2
Территория существует для того, чтобы создавать пространство между тобой и неприятелем, потому что, не считая линии горизонта, лучшая броня — это сам воздух («пустота»? — Г.Н.), а тебе нужно ВРЕМЯ, чтобы причинить врагу ущерб индивидуальными оружейными системами точечного поражения, потому что это и есть то, чем мы сейчас воюем. Территория (по крайней мере, с точки зрения общевойскового боя) существует не для того, чтобы за неё «держаться», как за подружку. Таким способом хорошо только гробы заполнять».
Если ты не можешь победить — не вступай в бой. Если враг наступает — отходи, и пока он пытается до тебя добраться, расстреливай его из всех стволов. Война ведётся не за грязь, потому что грязь ничего не стоит. Война ведётся для того, чтобы уничтожить противника. Как говорил генерал Паттон, ни один сукин сын ещё не выиграл войну, умерев за свою родину. Чтобы выиграть войну, надо помочь тому парню умереть за его родину.
makarovslava сказал, что именно в этом он и видит слабость американцев. Они считают, что воевать можно «дёшево», не тратя людей. Им хочется верить, что если все их солдаты будут действовать по-умному, правильно, то потерь удастся избежать, или, по крайней мере, свести их к минимуму. А это далеко не так, или, по крайней мере, далеко не всегда так.
Если использовать образы из предыдущего поста, «советский подход» опирается на бойцов и диверсантов. («Могучий удар» + «На чужой земле».) Удар основных сил поддерживается действиями диверсионных групп у в тылу противника, чем обеспечиваются быстрые темпы наступления. В советской военной фантастике тридцатых годов удар в спину империалистов наносили местные «коммунисты» и «восставшие рабочие», но принцип был тот же. В том смысле, что заранее внедрённые товарищи и подготовленные кадры могут, конечно, считаться местными… Американский подход состоит в сочетании военного и дипломатического давления. («Могучий удар» + «Малой кровью».) Если нет гарантии победы, или ожидаемые потери слишком велики, лучше всеми силами затягивать конфликт. Дешёвая победа всегда будет лучше быстрой, но дорогой. В той степени, в какой Холодная война была войной («Третьей мировой»), а не просто «объективным историческим процессом», её вели по-американски — именно потому, что её не вели по-советски. И слава богу!
Если бы речь шла о компьютерной игре, СССР стоило было бы выдать бонус на спецоперации, а США — на дипломатию. Чтобы показать разницу подходов. Понятно, что будучи сверхдержавами, обе страны использовали весь спектр средств. Но всё-таки, нам приятна мысль, что у нас были лучшие «спецы». А американцам — что у них были лучшие дипломаты :).
Третий вариант — это совершенная стратегия. Или просто «стратегический» подход, когда война ведётся в соответствии с фундаментальными принципами Сунь-Цзы: «Война любит победу и не любит продолжительности… Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь. Поэтому самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы… Поэтому тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь; берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа своё войско долго. Он обязательно сохраняет все в целости и этим оспаривает власть в Поднебесной«.
В этом случае наша цель — победить быстро и с минимальными потерями. (Дёшево и быстро.) А рискуем мы тем, что враг сохранит свои силы. Замыслы его будут разбиты, но армия-то останется! Подобная война ведётся при помощи тайных операций на чужой территории и дипломатии, которая фиксирует результаты спецопераций. («Малой кровью» + «На чужой земле».)
Именно такой войной восхищался Переслегин со своим ИГШ, повторяя, что на такой войне у полководца не будет «ни славы ума, ни подвигов мужества» — видимо, потому что о совершенном стратеге никто не узнает. Как минимум, противник не должен знать, кто против него действует; как максимум — не знать, что война вообще началась (и кончилась). [Если что, в этом абзаце я просто выражаю своё мнение о мнении Переслегина и его команды 8-)]
При этом, слабостью «совершенной стратегии» оказываются обычные войска и настоящий бой, что, как вы понимаете, чревато.
Для бога эти принципы равнозначны (я уже говорил о подобном). Для человека нет. Они образуют очевидную иерархию.
Первым идёт принцип Безжалостности, готовность жертвовать своими силами; полководец согласен заплатить любую цену, чтобы победить врага. Без этого на войне вообще делать нечего. Командир должен понимать, что в результате его приказов умрут люди — в том числе, его люди — и принимать это. «Если не можешь переносить жар, не появляйся на кухне».
Вторым идёт принцип Терпения — готовность любой ценой беречь свои силы; полководец согласен отступать, тянуть время, без боя отдавать территорию, лишь бы избежать ненужных потерь и дождаться момента, когда противник ослабеет и позволит себя уничтожить. Этот принцип выше первого. По-крайней мере, очевидно, что такой подход почти всегда будет сложнее для реализации, и потребует от командира точного расчёта. Это вам не пехотные цепи на пулемёты гнать.
Истинная сила этого принципа состоит в том, что ни один бой не является последним, на самом-то деле. Это ведь жизнь, а не набор тактических задач. С этой точки зрения, слова «а значит нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим» — очень глупые. Одной победы вы добьётесь, а потом что? Представьте себе ребёнка, который бежит в школу и просит: «Боженька, дай мне написать эту контрольную на «пять», и пусть мне потом всю жизнь не везёт!» Цену нужно платить не любую, а умеренную и приемлемую, и лучше сначала поторговаться.
Да, в шахматах не важно, с какими потерями вы поставили мат вражескому королю. Но если верить моему опыту игры в Dice Wars, в многостороннем конфликте побеждает не тот, кто готов любой ценой победить противника, а тот, кто умеет экономить свои силы.
Третий, высшим принципом, является принцип Милосердия — готовность беречь как свои силы, так и силы противника; полководец согласен минимизировать вражеские потери, и при этом он обязуется закончить войну как можно быстрее. Этот подход ненадёжен, и при этом требует от воина наибольших усилий.
Если второй подход исходит из того, что большинство конфликтов являются многосторонними, и ни один из них не является последним, то третий уже считает, что никакие границы и никакие союзы не остаются неизменными. «Сегодняшний противник завтра станет вашим покупателем, а послезавтра — союзником«. Чем больше мы ему оставим сейчас, тем сильнее мы будем потом, когда окажемся на одной стороне. Убитого солдата нельзя использовать, взорванный завод не будет снабжать твою армию. Понятно, что всегда есть опасность, что сегодняшний враг станет завтрашним врагом. Но для этого и нужно искусство.
Условно говоря, с точки зрения второго подхода (Терпение), если мы слишком сильно выложимся в одном раунде, мы можем стать лёгкой добычей в следующем.
А с точки зрения третьего подхода (Милосердие), если мы в пух и прах разгромили нашего соперника, сохранив свои силы, мы всё равно слишком сильно ослабили то единое целое, в который входим и мы, и наш противник. В результате чего наш общий социум может стать жертвой внешнего противника, кем бы он ни был. Или социуму теперь просто не хватит необходимых ресурсов для ответов на будущие вызовы, и он утратит внутреннюю структуру, переживёт катастрофическое упрощение и развалится на части.
Не то, чтобы бог войны часто руководствовался подобными соображениями, но он обязан их учитывать.
Возвращаемся к свите бога войны. У нас есть дух Безжалостности, дух Терпения и дух Милосердия. Красоты ради, их можно связать с такими понятиями классического военного дела, как «удар» (штыковой), «огонь» и «манёвр».
Например, очевидно, что манёвр позволяет нам избегать потерь, уходя из под ударов, и сокращать время, приближаясь к цели. Огонь позволяет нам уничтожать противника и минимизировать свои потери, потому что мы расстреливаем врагов, но не сходимся с ними в ближнем бою. Удар — штыковой удар и рукопашная рубка — позволяет нам выиграть бой быстро и решительно, с максимальными потерями противника.
Поэтому, с точки зрения атрибутов, духа Безжалостности стоит изобразить в виде пехотинца, который бежит на противника, чтобы опрокинуть вражеский строй мощным ударом, не обращая внимания на боль от ран и не думая о том, какую цену придётся за это заплатить.