Советские шахматы
Представляете себе, какое в итоге образуется перекрытие? Плюс пехота, да. В лоб такую позицию не взять, разменом фигур не обойдёшься.
Теперь, кавалерия. Она сохранила традиционный принцип ходьбы буквой L, но теперь может выбирать между ходом 1-2, 1-3 и 2-3, то есть, в терминах любителей шахматных вариантов, кавалерия объединяет в себе ходы коня, верблюда и зебры. Наша конница способна решать боевые задачи в Европе, Азии и Африке!
Да, это крутая, индустриальная кавалерия. Я не зря сравнил ход кавалерии с буквой L, а не с буквой Г. По правилам «Шах-Боя», делая ход, кавалерия должна сначала пройти короткую часть своей траектории, а уже затем длинную. Она как бы совершает фланговый охват — это важно, так как кавалерия не может проходить сквозь вражеские фигуры. Это же война нового типа, оборонительные линии стали более плотными, сквозь них уже так просто не просочишься. А вот через свои войска можно по-прежнему перепрыгивать.
Танк. С танком всё просто. Танк ходит на одну или на две клетки по диагонали, вертикали или горизонтали. Танк неуязвим для пехоты, кавалерии и пулемётов. Обратите внимание, что танк способен уничтожить выдвинутую в поле артиллерию, зайдя ей в тыл — двигается он быстрее, ход на две клетки позволяет ему проскочить сквозь зону поражения, и в случае атаки с тыла артиллерия беззащитна. Ну а пулемёты и пехоту танк просто давит.
Наконец, самолёт. Это, скорее, штурмовик, а не дальний бомбардировщик. Он стоит рядом со штабом, занимая место ферзя, и ходит как ферзь, в любую сторону и на любое расстояние. При этом, во время хода, самолёт имеет право перепрыгнуть через дружественную фигуру, но только через одну за раз, и, повторяю, только через фигуру своего цвета. Это даёт самолёту возможность совершать боевые вылеты из глубины своих рядов, подобно фигуре пао-вао. Кстати, штурмовиком я назвал его потому, что его может сбить пехота; также самолёт уязвим для артиллерии и пулемётов, но не для танка и кавалерии. Они против него беззащитны.
Что касается штаба… Про него сказано, что он ходит, как король, и играет роль короля, то есть цель игры — поставить мат вражескому штабу.
В связи с этим в сети возник спор, означает ли это, что штаб и фигуры берёт, как король? Я лично считаю, что штаб вообще не может есть вражеские фигуры, это противоречило бы духу правил. Ну представьте себе — пехотинец не может есть танк, танк не может есть самолёт, а штаб может и то, и другое? Глупо. Кто у нас армией командует, Рэмбо с зениткой? Мне кажется, логичней было бы считать, что штаб в полевом сражении слабее всех — и авиации, и танков, и пехоты, и кавалерии, поэтому он не может никого атаковать.
А теперь я хотел бы поговорить о красоте правил. Взгляните на доску ещё раз:
Каждая армия будто делится на три части — квадрат 3х3 слева, симметричный квадрат справа, и прямоугольник 2х3 в центре. Будто три дивизии — по краям традиционные, много пехоты, кавалерия, артиллерия, пулемёты — а в центре дивизия нового типа, заточенная под манёвренную войну: мобильный штаб, танки, тактическая авиация. Правда, makarovslava предположил, что по краям, да, две дивизии, а в центре — штаб и силы корпусного усиления.
И я просто чувствую, сколько труда и размышлений автор вложил в игровой баланс и игровую механику. Пулемёт расстреливает пехотинцев, танк выносит пулемёт, самолёт уничтожает танк, пулемёт сбивает самолёт. При этом, один на один самолёт сильнее и пулемёта, и артиллерии, за счёт большего радиуса действия. Кавалерия бессильна против бронетехники и авиации, зато она может угрожать артиллерии и пулемётам, не находясь у них под прицелом.
А круче всего — последнее правило, связанное с пехотинцами. Пехотинец, дошедший до вражеского края доски, не превращается в другую фигуру (это разрушило бы игру). Нет, пехотинца просто снимают с доски, а вместе с ним — любую вражескую фигуру (кроме штаба, естественно) по выбору того игрока, кому он принадлежал. Именно это делает игру играбельной — всегда сохраняется возможность добиться прорыва и разменять своих пехотинцев на вражеские тяжёлые фигуры, которые невозможно было бы уничтожить иным образом. (Это, напр., артиллерия в углу для игрока без самолёта и кавалерии, или танк для игрока, оставшегося без танка, самолёта и артиллерии, и т.д.) Прорыв пехоты может опровергнуть любую оборону, выбив её важнейшие элементы. Не забывайте, что с любой белой клетки пехотинец может прыгнуть на две клетки сразу, то есть в идеале он пересекает доску всего за пять ходов.
И потом, речь ведь идёт о советских шахматах. Восхождение, Путь Героя, трансформация, превращение из слабейшей фигуры в сильнейшую — всё это пережитки прошлого или буржуазные предрассудки. Советское общество отрицает метафоры, в которых нет реального содержания. Сильные фигуры — это авиация, артиллерия. Как человек может стать самолётом или пушкой? Но он может пожертвовать собой, чтобы уничтожить вражеский танк или пулемёт, разменять свою дешевую жизнь на что-то более дорогое и нужное. Это и есть советский путь героя, его итог и единственное возможное выражение. …Заметьте, до Великой отечественной войны оставалось ещё восемь лет, но все уже знали, как мы будем воевать и какой ценой. Получается, что это неотъемлимая часть культурного кода «советской цивилизации», расшифрованного Юргелевичем и переложенного на язык шахмат.
Да.
— Реалии, отражённые в этой игре, были актуальны в период после Первой мировой, затем они быстро устарели, — сказал Слава Макаров.
— Как и СССР, — тут же заявил я.
— Слишком громоздкие правила, неудивительно, что эта игра естественным образом вымерла, — продолжил Макаров.
— Как и сам СССР! — обрадовался я, — Вот видишь, это настоящие советские шахматы, во всех смыслах слова!
В общем, у нас есть русские шахматы, и теперь я точно знаю, что когда-то существовали и шахматы советские. Если бы таврели неожиданно стали популярны, я бы обрадовался, но с не меньшей радостью я бы поучаствовал в возрождении советских шахмат. Понятно, что это мечта, и Слава тоже прав — для абстрактной стратегической игры «Шах-Бой» недостаточно абстрактен, а правила чересчур сложны. И всё-таки… могу же я помечтать? Это ведь наше наследние, своего рода; и мы имеем все основания предъявить на него права.