Четыре школы магии. Магия истории
Любимый мной фильм Limitless (я его недавно упоминал тут):
Среди недавних примеров масонского искусства стоит упомянуть фильм «Области тьмы» (Limitless) 2011 года. Может быть, фильм не настолько хорош, каким он мог бы быть, но он безусловно глубже, чем кажется на первый взгляд. В этом фильме есть такой эпизод. Главный герой (которого играет Брэдли Купер) подсел на наркотик, улучшающий работу человеческого мозга. Используя свои новые возможности, он стал играть на бирже, угадывая по косвенным намёкам будущие тенденции на рынке акций. Его успех привлёк к нему внимание настоящей акулы капитала (Роберт Де Ниро). Старый лев решает испытать новичка, предлагая ему проанализировать ряд документов — и тот не просто вскрывает бизнес-стратегию персонажа Де Ниро, но и заявляет, что из этого ничего не выйдет, потому что «придётся уйти из Ливии».
Фильм вышел весной 2011 года, не слишком поздно и не слишком рано, когда в Ливии только-только всё начиналось. Снимали его в 2010; фраза о Ливии есть уже в сценарии 2009. (Я не единственный, кто обратил на это внимание — погуглите слова Limitless back off Libya.) На самом деле, ничего странного, почему бы и не Ливия? Да к тому же, он не упоминает ничего конкретного. Совпадения на то и совпадения, что иногда что-то совпадает по времени. И всё-таки…
По сути, фильм говорит нам — то, что демонстрирует наш герой, это не просто киношный трюк. Люди с такими способностями существуют. Наш персонаж уже в 2010 году понял, что в Ливии скоро поменяется режим, и все старые договорённости потеряют силу. Мы это знали ещё в 2009. Если ты такой же, если ты умеешь видеть скрытое, если ты сам просчитал ситуацию до того, как узнал о ней из новостей — то это послание для тебя, как знак того, что ты не один. Добро пожаловать в клуб.
Финальная сцена, пока её не снесли с Ютуба в очередной раз, разговор персонажей Брэдли Купера и Роберта де Ниро:
— Нет такого сценария, в котором ты бы на меня не работал.
— Да? И чем ты будешь мне платить, сигаретами? В прошлом году ты 17 раз продавал инсайдерскую информацию…
— Ты мне угрожаешь?
— Пустые чеки из Дубая. Исчезнувшие чиновники. Захоронение отходов в Чили. Ты порядком засветился.
— Ты решил объявить мне войну?
— И поверь мне, когда я это говорю, я даже не стараюсь особо.
— Ты же не думаешь, что можно кидаться такими обвинениями и остаться в живых?
— Сама мысль об этом показывает, насколько ты не готов к драке со мной.
— Чем ты драться будешь, у тебя ведь нет ничего.
— Может, я и слез с таблеток, но неужели ты решил, что я ничему не научился? Что мои синапсы не изменились? Что мне не удалось ничего сохранить?
— Ты даже не представляешь, каким опасным врагом я могу стать.
— Фургон сейчас врежется в такси.
— Что?
— Водитель отвлёкся, он набирает смску. Тридцать миль в час. Тормозной путь 60 футов. Места не хватит.
— О чём ты, какой фургон?/*фургон врезается в такси*/
— Я всё вижу, Карл. Я на пятьдесят ходов опережаю тебя и всех остальных. Ты уверен, что ты сейчас не на прицеле у снайпера? Откуда тебе знать, что через год ты будешь ещё жив?
— Что ты делаешь? Убери от меня свои руки! Что ты?..
— А моторчик-то пошаливает. Стенки сердца расширились. Стеноз аортального клапана. Придётся менять. Впрочем, ты и сам уже в курсе. Да ты радоваться должен, что я тебе отказываю. Работай я на тебя, ты бы стал моей сучкой.
Вот это типичный современный маг истории, так они и выглядят.
Я ещё думал сослаться на боевые сцены из дилогии Гая Ричи про Шерлока Холмса (напр., на финальный поединок Шерлока и Мориарти), но по-моему, все давно уже забыли о существовании этих фильмов.
И, конечно же, никуда не деться от цитаты из Булгакова:
— Виноват,— мягко отозвался неизвестный,— для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И в самом деле,— тут неизвестный повернулся к Берлиозу,— вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого…— тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие,— да, саркома,— жмурясь, как кот, повторил он звучное слово,— и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать. Вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье — совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск,— тут иностранец прищурился на Берлиоза,— пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, так как неизвестно почему вдруг возьмет поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? — и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.
(…)
«Надо будет ему возразить так,— решил Берлиоз,— да, человек смертен, никто против этого и не спорит. Но дело в том, что…»
Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:
— Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.
«Какая-то нелепая постановка вопроса…» — помыслил Берлиоз и возразил:
— Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собою разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич…
— Кирпич ни с того ни с сего,— внушительно перебил неизвестный,— никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в каком случае не угрожает. Вы умрете другою смертью.
— Может быть, вы знаете, какой именно? — с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор.— И скажете мне?
— Охотно,— отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть — несчастье… вечер — семь…» — и громко и радостно объявил: — Вам отрежут голову!(…)
— А-а! Вы историк? — с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз.
— Я — историк,— подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: — Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история!
Булгаков этот образ как с натуры рисовал, вплоть до любви к астрологическому сленгу, характерному для магов истории старой школы. Кто знает, может, и с натуры. [Хочу сразу сказать, что эта цитата не имеет никакого отношения к посту palaman‘а — я такой конспирологический гон выдавать не умею, в любом случае.]