Что такое идиографический барьер
Описание реальной партии в Dice Wars:
Я начал развиваться и обнаружил, что один из моих противников (Русский, по моей классификации) расположился на очень удобном полуострове, который обеспечивал ему надёжный тыл и базу для экспансии. Другой (Немец) вступил со мной в гонку за пожирание слабаков на основном континенте. Передо мной стоял выбор. Либо я трачу все ресурсы на борьбу с Немцем, пытаясь быстро его свалить (в результате чего Русский получит время на развитие и вторжение на континент, где его будет сложно остановить), либо я пытаюсь запереть Русского на его полуострове, сбив его на взлёте, и только после этого начинаю решать проблему Немца. Я выбрал второй вариант и нанёс удар по потенциально опасному Русскому, чтобы не дать ему развиться (именно поэтому я называю таких врагов «Русскими»). План частично удался — я запер Русского и бросился на Немца. Но Немец, тем временем, догрыз все мелкие «княжества» и начал серьёзно меня давить. Я проиграл борьбу за гегемонию. Прижавшись к канатам, из последних сил, я открыл Немцу дорогу к той затычке, которая запирала Русского. Немец её незамедлительно снёс, и тогда на него обрушился накопивший силы Русский, который, наконец-то, сумел вырваться за границы своего родного полуострова.
Я присоединился к Русскому и тоже начал пинать Немца (а иногда и Русского, чтобы он не сильно жирел). В итоге, Русский достаточно окреп, чтобы объявить себя гегемоном, и сломал Немца. А в процессе поедания Немца в боевых построениях Русского образовалось несколько слабых мест, и я смог ударить ему в тыл, разрубить Русского на части, додавить его и съесть.
Так вот, в каждом отдельном случае моя стратегия провалилась. Я не успел, не смог остановить Немца на континенте, хотя пытался. Вместо этого Немец стал гегемоном и чуть меня не убил. Я не сумел использовать войну Русского и Немца, чтобы красиво разрубить и свалить их обоих, хотя стремился к этому. Вместо этого Русскому удалось отбросить меня и прикончить Немца. Запирание Русского на полуострове было успешным ходом, но потом мне пришлось самому его оттуда доставать, потому что он был моим единственным шансом в бою с Немцем.
Но если посмотреть со стороны, с точки зрения моих виртуальных противников, мои действия могли показаться проявлением тщательно рассчитанной и иезуитски-коварной долговременной стратегии. Я запер Русского. Я скормил мелкие «княжества» Немцу, чтобы его усилить. Затем я натравил Немца на Русского и скормил Немца Русскому. А когда Русский, поглотив Немца, лопнул от перенапряжения, я по кускам съел Русского, обеспечив себе абсолютную гегемонию на континенте. Победа.
Но никакого хитрого плана у меня не было — всего-лишь понимание принципов игры и попытка действовать в соответствии со сложившимися условиями. Я проиграл все свои главные битвы, кроме первой (против Русского) и последней (против Русского), но я выиграл войну.
«Помимо системы ценностей есть и еще одно, даже более серьезное препятствие, мешающее пониманию происходящего. Если культура изучаемого объекта более высокая и тонкая, чем наша, нашего обычного понятийного аппарата может просто не хватить (или он может не подойти) для адекватного описания смысла и целей действий носителей более высокой культуры… Конспирология это в большинстве случаев взгляд низких культур на более высокие или просто другие культуры как на «лукавых византийцев»».
——
Пример бессвязных размышлений человека, чья культура так и не смогла перешагнуть через идиографический барьер, о культуре высшего порядка — это статья Толстого о Шекспире.
Толстой — это талантливый писатель, в котором жил очень глупый человек, или наоборот, глупый человек, в котором жил очень талантливый писатель. (Не помню, как именно arishai сформулировала проблему Толстого.) Писать он умел, но его попытки думать производят очень грустное впечатление.
При этом, естественно, любой человек имеет законное право не любить что угодно — Блока, Rolling Stones, Доктора Кто. Пушкина, Шекспира… я вот, например, Толстого не люблю. Речь не об этом. Речь об аргументации.
«Второе то, что все лица как этой, так и всех других драм Шекспира живут, думают, говорят и поступают совершенно несоответственно времени и месту. Действие «Короля Лира» происходит за 800 лет до рождества Христова, а между тем действующие лица находятся в условиях, возможных только в средние века: в драме действуют короли, герцоги, войска, и незаконные дети, и джентльмены, и придворные, и доктора, и фермеры, и офицеры, и солдаты, и рыцари с забралами, и т. п.
Может быть, такие анахронизмы, которыми полны все драмы Шекспира, не вредили возможности иллюзии в XVI и начале XVII века, но в наше время уже невозможно с интересом следить за ходом событий, которые знаешь, что не могли совершаться в тех условиях, которые с подробностью описывает автор».
С этой фразой столько проблем, что я даже не знаю, с чего начать. Ну послушайте, Лев Николаевич, вы ведь сами не специалист по Британии конца бронзового века, вы не имеете ни малейшего представления о том, как всё должно было выглядеть «за 800 лет до рождества Христова».
При этом, короля Лира можно спокойно поставить в декорациях Британии бронзового века. Наклепать реквизит, сделать Лира верховным друидом, жрецом и воплощением Луга, или того же Лира. И что?
Я недавно смотрел запись новой постановки «Короля Лира» в лондонском «Глобусе». Концепция спектакля была следующей: банда хиппи-бродяг-сквоттеров вламывается в заколоченное «ничейное» здание, чтобы превратить его в свою базу, и обнаруживает, что это разорившийся и заброшенный театр. Оценив дух места, сквоттеры по приколу делят между собой персонажей и начинают разыгрывать для самих себя пьесу «Король Лир». Мне не очень понравилось, в том числе, потому, что заявленная в начале тема не получила никакого развития в ходе самого спектакля, это был обычный средненький «Король Лир». Но это был «Король Лир».
Проблема с темой «идиографического барьера» состоит в том, что она требует интуитивного понимания таких вопросов, очень сложно дать ей формальное определение. Тема задана изначальными текстами Пикитана и Шлёнского, но даже они были вынуждены во многом ходить вокруг да около (+ краткое изложение одной из граней, от fortunatus).
Итак, необходимо интуитивное понимание того, чем умная культура отличается от глупой. И вот тут цитата Толстого очень удобна, на неё можно медитировать. Что было в голове у человека, сказавшего подобное? Что можно сказать о культуре, в рамках которой такой человек может сойти за мыслителя? Почему способность зрителя получать удовольствие от пьесы и с интересом следить за происходящим никак не привязана к тому, что подобные события не происходили и не могли произойти за 800 лет до Р.Х.? Почему шекспировские анахронизмы не вредили возможности иллюзии в XVI и в начале XVII века, а в XX веке Шекспира (и «Короля Лира» в рамках шексировского канона) стали ценить ещё больше, хотя, казалось бы, куда уж больше?