Шахматы, игроки и архетип Воина
Однако, объективно говоря, шансов на повторную победу у него было немного. Великий и Ужасный вновь получил стимул заниматься, вернул себя в рабочее состояние, подготовился и очень уверенно взял верх в матче. Наверняка Эйве мог бы подготовиться к матчу лучше, отнестись к поверженному сопернику серьезнее. Но не думаю, что это изменило бы результат в целом. После победы Алехина чемпионский титул вновь оказался вне ФИДЕ. Надолго!»
Волк вернулся. Эйве мог спрятаться за свою организацию и сохранить за ней титул, но он предпочёл принять бой. И прав автор, не в одной принципиальности тут дело — Эйве тоже был воином. Он принял бой… и проиграл.
«Перестав быть чемпионом, Макс Эйве продолжал верой и правдой служить шахматному миру – и реализовал свои организаторские задатки в полной мере. По общему мнению, голландец был одним из лучших, если не лучшим президентом ФИДЕ во всей ее истории! Его роль в успешном решении многих конфликтов 70-х годов невозможно переоценить. К сожалению, эта работа оказалась еще более вредной для здоровья, чем выступления в турнирах, и через год после того, как пост президента ФИДЕ был передан Олафссону, Эйве не стало. Он прожил всего 80 лет… Да, по сравнению с предыдущими чемпионами, это невиданный срок. Но для столь сильного и правильного человека это немного.
Попробую теперь оценить вклад Эйве в шахматную теорию. Здесь он опять же проявил себя как гениальный методист, скрупулезный собиратель знаний. Пятый чемпион мира, действующий игрок(!) не только использовал их в своих партиях, но и сумел передать остальному миру. Его «Теория шахматных дебютов» в 12 томах, вышедшая в 1939 году, стала выдающимся трудом, едва ли не первой фундаментальной энциклопедией дебютов».
Воин стал чиновником, который разрешает конфликты, не вынимая меча из ножен. Прожил 80 лет, написал книгу «Теория стратегического развёртывания» в 12 томах :).
В принципе, этих образов, от Стейница до Эйве, уже достаточно. Можно написать про них роман в жанре фэнтези, не знаю. Но история на этом не кончается, хотя дальше я уже пойду пунктиром.
Вот Ботвинник, с которым закончилась одна эпоха и началась другая — эпоха советской гегемонии.
«Основатель советской шахматной школы. Стратег, для которого шахматы были войной. Шестой чемпион мира, флаг СССР. Человек системы. У каждой эпохи свои герои: Ботвинник, как никто другой, стал олицетворением советского времени – суровый, аскетичный, волевой боец, который четко знал свою цель и не останавливался ни перед чем для ее достижения.
Искусство подготовки к соревнованиям усилиями шестого чемпиона мира было поднято на небывалую высоту. В умении работать по плану, подчинять высшей цели все обстоятельства он не имел себе равных… На партию он настраивался, как на последний бой. В сопернике видел врага, победа над которым – вопрос жизни и смерти. Такой экстремальный, военный подход к шахматам стал весьма популярен после него. Ибо приносил успех».
Естественно, наш инопланетянин не знает, что такое СССР, но описания Ботвинника ему будет достаточно. «Суровый, аскетичный, волевой боец, который не останавливался ни перед чем, работал по плану, подчинял высшей цели все обстоятельства…» Ушло время ритуалов и благородных жестов, теперь война — это только война, каждый бой — как последний, противник — враг, а победа — вопрос жизни и смерти. Такой была эпоха.
Смыслова автор вспоминает в старости:
«Когда в начале 80-х годов 60-летний гроссмейстер решил вновь попытать счастья в борьбе за первенство мира, он в процессе подготовки провел сеанс с часами против восьми молодых кандидатов в мастера. Против советских кандидатов! И, скажу, экс-чемпиону пришлось изрядно потрудиться, чтобы не проиграть тот сеанс… Честно говоря, мы тогда немного недооценивали ветерана, считая, что ему уже не по силам вновь подняться на вершины больших шахмат. Так считали очень многие – и оказались неправы! В условиях жесткой конкуренции на седьмом десятке пробиться в финальный матч претендентов, то есть фактически войти в тройку лучших шахматистов мира, – такой подвиг, видимо, не повторить уже никому. Сейчас уже игроки старше 20 лет считаются ветеранами!»
На фразе «сейчас уже <воины> старше 20 лет считаются ветеранами» инопланетянин поперхнулся.
Что дальше… Последний романтик Таль, мастер позиционной обороны Петросян… Приходит время Фишера. Остаётся только процитировать автора — извините за большую цитату, но она того стоит. Напоминаю, что речь идёт о войне, воинах и воинском искусстве:
«Неистовый фанатик, пленник шахмат…
Фридрих Ницше сказал: «Когда ты заглядываешь в бездну, сама бездна заглядывает в тебя».
Наблюдение великого философа как нельзя лучше подходит к одиннадцатому чемпиону мира по шахматам! Бобби еще в юном возрасте заглянул в бездну шахмат, отдался полностью магической игре, вложил в это дело всю душу! И оказался навеки потерян для всего остального мира. Его физическое обитание в пространстве и времени стало лишь видимостью, оболочкой истинного «Я», которое оказалось во власти шахматных богов.Раньше это назвали бы: продал душу дьяволу. Какой соблазн – получить в кредит нечеловеческие возможности! Обрести силу, власть, насладиться плодами жизни, достигнуть желанных вершин, а заплатить – потом, когда-нибудь…
У Фишера всё было иначе! Никто свыше (или из преисподней) ему не преподнес волшебный дар и небывалые возможности. Главным тренером Фишера всегда был Фишер. Он сделал себя сам, работая до седьмого пота. И платил за благосклонность бездны уже при жизн…
Кардинальное отличие от других игроков состояло в том, что он видел шахматы изнутри, ибо жил в них. Он не покидал Бездну, которая стала его домом и тюрьмой!Я не считаю, что Фишер – величайший талант в истории шахмат… Но он был и остается самым фанатичным монахом шахмат. Самозабвенное служение, данные Богом здоровье и энергия, аскетизм и отречение от всего мирского – вот истинные причины и источники величия американского чемпиона…
Именно потому, что Фишер жил ВНУТРИ шахмат, он был значительно выносливей соперников, что сказывалось во время продолжительных, напряженных турниров и матчей. Ничего удивительного: рыба всю жизнь проводит в воде, а птица часами парит в воздухе, не испытывая усталости. Для Бобби шахматы были воздухом, водой, едой, средой обитания. Его сильные и даже подчас более талантливые соперники только за доской работали, выкладывались на сто процентов, погружаясь в шахматную Бездну, с тем чтобы после партии вынырнуть, отдышаться, отдохнуть. Фишер всегда оставался там, на глубине…