Этические системы: базовые ценности и полюдье
Итак.
С точки зрения моих концепций, распределение по ценностям будет следующим… Обратите внимание, что речь идёт о комплексе понятий, которые в рамках данной этической системы считаются синонимичными.
Юг – варвары – свобода, жизнь, сила.
Восток – аристократы – превосходство, власть, честь. Красоту, в принципе, тоже можно сюда отнести.
Запад – интели – истина, справедливость, счастье.
Север – буржуа – богатство, достаток, польза, добро, правда.
Южный «дом», пока он населён варварами, производит насилие.
Восточный «дом» — иерархию.
Западный «дом» — идеологию.
Северный «дом» — капитал.
Рано или поздно, я хотел бы разобрать крыловские косяки.
Но сначала повторим мои тезисы.
Варвары, изобретатели Южной этики, высшей ценностью считают свободу (жизнь, силу).
Аристократы, изобретатели Восточной этики – превосходство (власть, иерархию, честь).
Интели, изобретатели Западной этики – справедливость (истину).
Буржуа, изобретатели Северной этики – богатство (достаток, дело, пользу, изобилие, правду, добро).
Надо иметь в виду, что ценности каждого менталитета состоят из понятий, которые в рамках данной этики являются близкородственными, если не синонимами.
Например, красота и искусство (искусность, виртуозность) – аристократические понятия, они связаны с превосходством.
(Сергей Мишенёв: «целью боевой подготовки было достижение и демонстрация особого состояния духа, формулировка которого пришла из античности – virtus. В средние века это слово означало сразу четыре понятия – сила, красота, добродетель и виртуозность… Ведь человек и должен быть силен, красив, добродетелен и виртуозен«.
Добродетель здесь то, чем обладают благородные.)
С другой стороны, варвар не может вообразить себе свободу без силы. Слабый не бывает свободным. Сильный не терпит ограничений своей свободы.
Но вот между собой менталитеты в определениях не договорятся, даже если будут использовать одни и те же слова. Свобода варваров для интелей является произволом. Как это «делай, что хочешь»? А если варвар захочет ударить интеля? И ударит? Какая же это свобода (для интеля)?! Это… несправедливо.
Как интель определит понятие свободы? «Свобода – это осознанная необходимость»? Идеологическая формула, к тому же, лживая.
«Свобода – это когда есть выбор»? Уже ближе, мы подошли к Западной этике. Что ещё?
«Это когда свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» — скорее, попытка определить справедливость. «Моя свобода кончается там, где начинается твоё личное пространство»? Думаю, уже понятно, что интели определяют свободу через понятие справедливости. Свобода, которая строится на чужой несвободе – несправедлива, а потому свободой не является. Это и есть Западная этика.
«Все будут свободными, и у каждого будет не меньше трёх рабов» — с точки зрения Запада тут парадокс, а с точки зрения Востока – нет. Восток стремится всё выразить через превосходство. Свободный потому свободен, что отличается от раба, стоит над ним. Аристократ превосходит простолюдина, цивилизованный человек превосходит варвара, белый господин превосходит негра-дикаря. Аристократический принцип несправедлив, но нередко кажется красивым. Так, подождите. Это я уже как западный интель сказал. Как раз аристократы-то считают, что это и есть справедливость, они ведь определяют её через превосходство, иерархию и власть. Несправедливость для аристократов и Востока в целом – это нарушение естественной иерархии, когда низшие правят Высшими, когда наверху находятся глупые, уродливые, подлые, слабые и трусливые.
Для буржуа свобода будет связана с понятиями дела и достатка. Это когда не мешают работать и зарабатывать. «Правда» буржуа отличается от абстрактной «истины» интелей, и добро со справедливостью вовсе не одно и то же. Здесь проходит граница между основательным Севером и идейным Западом.
При этом, с точки зрения интелей, истина – это антоним лжи. А аристократ будет говорить о лживости и честности, то есть характеризовать поведение, а не некое абстрактное состояние вещей. Пока аристократ честен, то есть соблюдает правила общения, он не лжив, даже если не до конца искренен. Он может использовать военные хитрости, умолчание, намёки, аллегории, играть в статусные игры, вести разговор на нескольких смысловых уровнях. А врать – нет, не будет. Неблагородно.
Это понятно?
Этот принцип – одни слова, разный смысл – очень сильно запутал Крылова.
Заодно он забыл ввести поправку на субъективность наблюдателя. Подобно всякому интелю-философу, он считал, что смотрит на ситуацию со стороны, с облака, парящего в мире идей. Но это далеко не так.
Теперь поговорим о полюдье.