«Трудно быть Рэбой»
— Да, я вижу не все так просто. Впрочем, есть еще одна возможность. Если ты и вправду бог Времени, то шагни в прошлое и исправь наш путь, раз он выбран неверно, раз мы просто дезертиры истории, решившие сбежать с тяжких путей ее.
— Я мог бы последовать твоему совету, но это будет означать конец истории. Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть человечество с волны времени и на его месте создать новое и вряд ли лучшее?
— Пусть, раз этого заслуживает выбранный нами путь, — тихо, почти беззвучно прошептали руматовские губы.
Таргот покачал головой.
— Сердце мое полно жалости, но жалости этой на век. Век того, что вы называете временем даю я вам, чтобы свернуть с кровавого пути, а если нет, что ж, я поверну ход времен и суд мой будет по делам вашим. Твоя же награда, Румата, будет велика. Ты забудешь, ты все забудешь, Румата. И на том прощай.
Румата резко поднял голову. Таргот исчез, только столб пламени ударил в звездный зенит. В ночном небе Арканара дирижабли заходили на бомбометание. И за миг до того как заснуть и все забыть, он увидел то, что до него не видел ни один человек на свете — сияющий путь, огненным мечом соединивший небо и землю. И пока горел небесный свет Румата знал и помнил лишь одно — это пылал звездный след Странника».
Итак, Странники у нас не только прогрессоры, но и хронопрогрессоры, повелители пространства и времени. Собственно, им и пришельцами не надо быть — скорее всего, они такие же земляне, как и мы, просто с другого витка. Они предложили Полдню примитивные миры в качестве своеобразного экзамена — этот экзамен Полдень провалил, а должных выводов из провала не сделал. Поэтому Странники взяли и снесли Полдень из реальности, направив СССР по известному нам пути. Собственно, финальный эпизод «Трудно быть Рэбой» — бывший Рэба, как специалист по развалу империй, ведёт свою вечную игру в теле Горбачёва…
Изначально, меня там зацепил один момент. У Руматы, как мы знаем, поддельная биография. А у этого Рэбы фальшивое тело и фальшивая психика — для того, чтобы справиться со своей ролью, Странник наложил на себя личность законченной сволочи, энергичной и целеустремлённой. А готовясь к окончанию своей арканарской карьеры, он эту маску с себя снимает, и доигрывает партию уже с полным осознанием того, что именно ему пришлось совершить ради дела. В этом что-то есть.
Но я хотел сказать о другом…
Есть такой очень известный американский фантастический рассказ «Арена«, 1944 года. Высший космический разум вмешивается в войну человечества с инопланетной расой и предлагает решить дело поединком один на один.
«Выживет сильнейший, — сказал голос. — Этого я не могу — и не стал бы — изменять. Я просто вмешаюсь, чтобы это была настоящая, а не… — снова пауза, — а не Пиррова победа, чтобы победившая цивилизация не была ею сломлена.
Я выбрал двух индивидуумов — тебя и Пришельца. Я вижу, что в вашей древней истории, истории межнациональных войн, известны поединки между представителями племен, решавшие исход борьбы.
Тебе и твоему противнику предстоит выдержать поединок. Оба вы наги и безоружны, обстановка одинаково незнакома обоим, одинаково неприятна для обоих. Время не ограничено — здесь нет времени. Один из вас победит. Его цивилизация выживет».
Я решил попробовать взглянуть на «Трудно быть Рэбой» под этим углом. А что если некий высший разум — пусть не инопланетный, наш, земной — решил выяснить, кто больше достоин будущего, СССР или США? Ведь открытая война приведёт к неприемлемым потерям с обеих сторон. В начале шестидесятых этот высший разум отобрал двух любителей фантастики, русского и американца, и погрузил их в общий сон, где между ними произошёл поединок воли и воображения. «Попытка к бегству» схлестнулась со «Специалистом по этике».
Мы можем попытаться понять логику такого решения. Любовь к научной фантастике объединяла молодёжь двух стран. Фантастика всегда имела дела с будущим, и на кону было будущее обоих проектов. Красноречив и выбор темы для сна — будущее в настоящем, попытка вырваться к звёздам из мрачной действительности. Оба проекта, советский и американский, в конечном счёте выросли из эпохи Просвещения; оба так или иначе противопоставляли себя феодализму и «средневековью».
Американец победил. Советский Союз утратил право на будущее. Вскоре вышла повесть «Трудно быть богом» — своего рода отчёт проигравшей команды. Естественно, сами Стругацкие не знали, что именно заставило их написать именно такой текст. Настоящие участники игры сразу же забыли о своём странном сне, и продолжили жить так, как жили до этого.
В рамках этой трактовки, «Трудно быть Рэбой» — это реконструкция того, как это выглядело со стороны американца, необходимый компонент для понимания повести Стругацких.
…Например, пролог про Анку, Антона и Пашку — это вступление, постепенное погружение в сон. Антон видит себя подростком в каком-то пионерлагере — дети играют в игру про каких-то выдуманных средневековых персонажей — затем он внезапно оказывается одним из действующих лиц, на коне, с мечом и в шляпе с пером. Это логика сна.
И это объясняет, почему в тексте обоих произведений пришельцы из будущего пользуются относительно скромным и низкотехнологичным арсеналом. В их распоряжении все ресурсы сна, но они скованы представлениями своего времени. Антон выдумал себе вертолёт («при коммунизме у каждого будет свой вертолёт»), миниатюрную видеокамеру и машину по производству денег. Американец выдумал себе чёрный скафандр высшей защиты с раскладным реактивным дельтапланом за спиной, как у Бэтмена, но круче, чем у Бэтмена.
Можно предположить, что соперники и персонажей создавали по очереди. Антон придумал Арату — потому что должен же в сюжете быть хоть один идейный революционер и борец за народное счастье? Американец выдумал Вагу — потому что должен же быть в сюжете хоть один нормальный босс мафии, решающий проблемы? Со многими персонажами, выдуманными американцем, Антон так и не столкнулся, и наоборот — вполне возможно, что в реальности американца не было никакого дона Кондора. Каждый из них пытался рассказать свою, отдельную историю. Но в конце концов, всё свелось к борьбе за контроль над сном.
Как я уже сказал, победил американец. Финал «Трудно быть Рэбой» — это описание его торжества. Он сумел переписать сюжет и вывести себя всемогущим хронопрогрессором, который с высоты своего всеведения судит Румату и всю его коммунистическую цивилизацию. («Вы недостойны будущего, и если вы не изменитесь, у вас его не будет».) Конечно же, Антон этого не запомнил, потому что подобная сцена напрочь разрушала выстроенную им реальность. Его история обрывается на смерти Киры.
Я хочу, чтобы вы попытались представить ситуацию с точки зрения американца.