Мениппея: суть и описание

(автор: gest)
(2014 год)

Мениппея — это порождение разума гениального психа Альфреда Баркова, ныне, к сожалению, покойного. Большая часть сайтов с его материалами давно позакрывалась, но через веб-архив их ещё можно достать.

Проблема с обсуждением мениппеи состоит в том, что это как микроб с тремя хвостами — ей очень сложно дать исчерпывающее определение. Это явление многоаспектное.

Самая простая формулировка лично для меня звучит следующим образом: мениппея — это результат применения теории конспирологии (нулевого правила) к литературоведению. [Подобно тому, как теория конспирологии применительно к истории порождает новую хронологию Фоменко и Ко.]

Итак: всё не так, как кажется. Нулевое правило конспирологии гласит, что если мы считаем какие-то правила, принципы и закономерности действительно существующими, конспирология должна их отменять и выворачивать наизнанку. Мы должны создать сюжет, противоречащий нашим же собственным представлениям о том, как устроены вещи.

Барков пишет, что есть такие общеизвестные роды литературы, как эпос (повествование о событиях), лирика (описание чувств лирического героя) и драма (конфликт, выраженный в диалогах между персонажами). Мениппея — это четвёртый род (сюжет, выраженный через повествование рассказчика, который пытается нас обмануть), и, одновременно, высший, синтетический род литетуры, который может свободно использовать три других рода в качестве своих инструментов: недостоверный рассказ о событиях (эпос), поданный через субъективную призму личности рассказчика (лирика) и порождающий конфликт между тем, что было на самом деле, и тем, в чём нас хотели убедить; между личностью рассказчика и позицией автора (драма). Цитируя самого Баркова: «Структура мениппеи: три фабулы — эпическая (повествование рассказчика), лирическая (описание позиции рассказчика) и авторская (описание позиции автора в отношении рассказчика и его повествования)«. Благодаря этому, мениппея может маскироваться под любой из низших родов — под роман (эпос), поэму (лирика) или пьесу (драма). Многие известные литературные произведения представляют собой именно мениппею, хотя никто об этом не догадывается.

Если бы Барков был жив, он бы сказал, что я не понял, упростил и переврал его великую концепцию, ну да ладно.

Символически идею мениппеи можно представить так:

Нарисован кубик. Но профан, или типичный литературовед, увидит здесь только квадрат (ложную, то есть «явную» фабулу). Как же, ведь здесь изображён квадрат, вот он! Гением надо быть, чтобы создать такой точный и правдоподобный квадрат, не так ли? Правда, к нему ещё пририсованы какие-то загогулины (в произведении это будут дополнительные сюжетные линии). Что это — гениальный штрих или восхитительная небрежность мастера? Может возникнуть даже теория «двух параллелограммов» — тут ведь есть два параллелограмма, они прилегают к квадрату и образуют с ним единую фигуру.

А человек с трёхмерным мышлением увидит на рисунке трёхмерную фигуру. Он поймёт, что «квадрат» — это просто одна из граней, а «параллелограммы» — это те же самые грани, равные квадрату по площади — они просто искажены, потому что мы смотрим на них под углом. Более того, он сможет реконструировать даже те три грани, которые мы не видим, хотя строго говоря, на картинке их нет, их никто не рисовал. Но они должны там быть, и человек их мысленно учтёт. Важно понимать, что это не фотография реального кубика: это символическое изображение куба, а так как мы в жизни много раз сталкивались с кубическими объектами, мы легко можем «распаковать» и реконструировать трёхмерную реальность, стоящую за упрощённым изображением двухмерной проекции. С математической точки зрения, площадь поверхности истинной фигуры в шесть раз больше площади квадрата; площадь одних только видимых граней куба уже в 1,7 раз больше площади плоской фигуры, вписанной в тот же силуэт. При этом, у куба есть ещё и объём (метасюжет), которого плоская фигура полностью лишена. Это разница в информационной плотности между обычным произведением и мениппеей (или между ложной фабулой мениппеи и её истинным содержанием).

Поэтому ошибочно считать текст плоским только на основании того, что он написан плоскими буквами на плоской бумаге, и линейным на основании того, что он начинается с начала и заканчивается концом.

Главный тезис Баркова: писатель — это гений с многомерным мышлением. Вернее, так: если писатель — гений, то его мышление многомерно и он не допускает ошибок на нашем, примитивном уровне. То, что мы можем ошибочно принять за писательский ляп, на самом деле является искажением, связанным с субъективной позицией рассказчика или особенностями его личности, а также результатом преломления, отражения одного сюжета в другом. Допустим, в «Гамлете» можно найти нестыковки, связанные с возрастом Гамлета. Обычный человек объяснит это просто: «Гамлет» — это не один текст, а две редакции одной трагедии, на основе которых уже пытаются создать целое произведение; изначально Шекспир видел в роли «Гамлета» молодого актёра, юношу, но в итоге эту роль получил заслуженный актёр, которому было «слега за тридцать», и Шекспир переписал текст под него, но не до конца. Нет, говорит Барков, Шекспир не ошибся, Шекспир всё предвидел, и каждая деталь у него находится на предназначенном ей месте. Потому что Шекспир — гений.

Почему обычные люди (и литературоведы с критиками) этого не понимают? Потому что они блуждают в трёх соснах между понятиями «автор», «рассказчик» и «персонаж». Рассказчик — это не автор, даже когда он говорит о себе «я» или пытается взглянуть на происходящее в тексте со стороны. Рассказчик — это персонаж, созданный автором, со всеми своими недостатками и и особенностями. Но зато своему тексту рассказчик полный хозяин, и остальных действующих лиц он там выводит в качестве своих персонажей, а не персонажей автора. При этом, так как рассказчик хочет ввести нас в заблуждения, он не обязан указывать нам на себя — он вправе вывести себя в качестве одного из действующих лиц своей истории. У текста вообще может не быть явного рассказчика. Но это не значит, что в таком тексте с нами говорит сам автор; это повествование «скрытого рассказчика», одного из персонажей ложной фабулы. Кто автор «Гамлета»? Шекспир? Нет, автор текста «Гамлета» — «скрытый рассказчик», Горацио, так как он единственный из участников, кто дожил до конца пьесы, и потому смог рассказать нам с Фортинбрасом эту историю, как просил его Гамлет: «скажи ему, как все произошло, и что к чему«. Но Горацио в силу своей предвзятости и необъективности исказил картину событий. А Шекспир создал Горацио и расставил фигуры, которыми тот ведёт свою партию.

Суть конфликта, или диалога, между автором и рассказчиком заключается в том, что автор не может вмешиваться в текст рассказчика. В реальности рассказа автора не существует. Рассказчик преследует свою выгоду, он хочет убедить нас, заставить нас поверить в его историю, это его цель. Но при этом он, не будучи гением, допускает неточности, шерховатости, ошибки, которые позволяют нам понять его мотив и увидеть стоящую за этим мотивом личность. В этом и состоит цель автора, он хочет показать нам иную личность, созданную мастерством автора, посредством созданного этой личностью сюжета. Свои ходы автор совершает в реальном мире, он может влиять на всё, что находится за пределами текста. В реальном мире не существует рассказчика — он всего лишь виртуальный психологический конструкт, которому гениальный автор предоставил часть ресурсов своего мозга, бумагу и перо. Таким образом, настоящий автор может проявить себя в предисловии, в примечаниях, в выходных данных и в обстоятельствах публикации, да хоть в прижизненных интервью — это его мир. Художественная цель мениппеи достигается за счёт образа рассказчика, а образ этот раскрывается изнутри, через ложную фабулу, и извне, через расставленные автором подсказки, внешние по отношению к тексту.

(Естественно, простой читатель этого никогда не увидит. Но мениппея может воздействовать на него напрямую, минуя сознания, и это и есть секрет притягательности гениальных произведений.)

Страницы: 1 2 3 4 5

Страницы ( 1 из 5 ): 1 23 ... 5Следующая »