«Трудно быть Рэбой»
Американец — порождение христианской культуры. Там, где атеист Антон видит себя богом (языческим богом, богом с маленькой буквы), американец ассоциирует себя с Тарготом Проклятым, местным демоном. Американец осознаёт, что он делает работу дьявола, что он пришёл в этот мир, чтобы погубить веру и заменить её экономикой, но иначе нельзя. Это цена прогресса.
Американец в гробу видел этот феодализм. В конечном счёте, здесь он даже последовательней Антона, которому в глубине души нравится жить красивой жизнью — ходить на балы, очаровывать дворянскую молодёжь и пьянствовать с бароном Пампой. С другой стороны, Антон и логику этого мира лучше чувствует.
[В «Трудно быть Рэбой» есть следующий эпизод. Фальшивый Рэба размышляет об отношениях Руматы и Киры: «…Рика нащупал самое уязвимое место Мечтателей, их вечную слабость — неумение, нежелание жить по законам времени, в котором они оказались. Ну кто благородному дону Румате мешал освятить в церкви свои отношения с этой рыжей? Брат ему бы руки тогда целовал. Хвастал бы по всем пивным. Куда уж! Плевать хотел благородный Мечтатель на требования времени, не указ они ему, вот и получи…»
Ещё раз. Дон Рэба недоумевает, почему Румата не сделал Киру «честной женщиной». Нужно ли иное доказательство того, что «Рэба» — американец без исторического мышления, который не способен по-настоящему осознать, что такое сословное общество?]
Американец разрабатывает план, в котором своя роль есть и у Ордена, и у Эстора… но об этом я уже говорил в предыдущем посте.
Суть в другом. Американец — агент высокоразвитой цивлизации на дикой и отсталой планете. И рядом с ним действует другой агент — представитель космических коммунистов. Характерно то, что американец видит в Румате именно пришельца, «Мечтателя». Антон в Рэбе пришельца увидеть не в состоянии. Почему?
Потому что в серьёзной советской фантастике не было никаких «космических американцев». Осваивать космос могли только высокоразвитые коммунисты. У далёких звёзд эти коммунисты могли столкнуться с другими высокоразвитыми коммунистами, с примитивными дикарями или с какими-нибудь непонятными негуманоидами, но только не с конкурирующим военно-экономическим блоком.
С другой стороны, для американской фантастики это был обычный сюжетный ход. Многие авторы переносили реалии Холодной войны в свои космооперы, давая отважным героям возможность переиграть зелёных и пучеглазых «комми».
Поэтому в своём сне американец действует в рамках именно этой парадигмы. Антон же никак не может понять, что происходит, и почему всё упирается в Рэбу. Ведь земляне-коммунисты в космосе одни!
Безусловно, с точки зрения советской культуры, происходящее больше всего напоминает историю про нашего разведчика в тылу врага, с Рэбой в роли начальника местного гестапо. («Я разоблачил вас, фон Штирлиц… вы — не фон Штирлиц! Фон Штирлиц давно умер!») Именно в таком сюжете возможен конфликт и столкновение двух антагонистичных стратегий. Но истории про советских разведчиков плохо сочетаются со средневековыми декорациями и совсем никак — со светлым коммунистическим будущим. Отсюда скепсис дона Кондора: «Ну какие фашисты, голубчик?» Получается, что это Антон критикует сам себя, как сценариста.
Тем не менее, Антон пытается навязать Рэбе роль фашиста, потому что других вариантов у него нет. Надо сказать, американец не особо сопротивляется. В его сне всё просто — он, будучи высшим существом, надел на себя психологическую маску подонка и сволочи, и действует в этом режиме. Но это же ничего не значит, на самом деле, он хороший! (И вообще, это сон, а во сне всё понарошку.)
Возвращаемся к американцу, который следит за советским резидентом. Посланец космического коммунизма ведёт себя странно — тусуется с местной интеллигенцией, финансирует местного революционера-террориста. Американец попробовал надавить на одного из «книжников» — реакция последовала незамедлительно, Румата изо всех сил стал спасать своего… агента, кого же ещё? Американец начал наступление на «книжников», пытаясь оценить приблизительные размеры созданной Мечтателем сети — Румата немедленно организовал эвакуацию своих людей.
Плюс, повторяю, поддержка фанатика-Араты, финансовая и какая угодно, вплоть до нарушений «правил игры» с использованием вертолёта и газовых гранат.
О чём должен был подумать американец, учитывая тогдашние представления о коммунистах? Проклятые Мечтатели готовят революцию с интервенцией, по-другому не получается! Арата — их ледокол, рано или поздно он получит свой пулемёт (а то и лучемёт) и сожжёт замки благородной сволочи, к чему он всегда и стремился, собственно. А затем Мечтатели организуют революционное правительство из прикормленной местной интеллигенции с промытыми мозгами. Для этого они их и вывозят из Арканара — для грядущего триумфального возвращения, с томиками Маркса под мышкой!
И американец понимает, что так нельзя! Что это невозможно! Что Мечтатели только зальют материк кровью, потому что, ну, какая революция?! Какое строительство социализма? Здесь феодализм! Этот мир не готов к революции — да и вообще… революция — дурацкая и неправильная идея! Ну как Мечтатели могут этого не понимать?!
Поэтому американец решает их остановить. Любой ценой. Никакая цена не будет чрезмерной, чтобы остановить подобное. Но сначала он всё-таки пытается достучаться до Руматы, поговорить с ним, как человек с человеком. Всё-таки, перед нами американец, и его культура достаточно высоко оценивает готовность к компромиссу.
«— Я ценю ваше упорство, — сказал он. — В конце концов вы тоже стремитесь к каким-то идеалам. И я уважаю эти идеалы, хотя и не понимаю их. Я очень рад, что мы объяснились. Возможно, вы когда-нибудь изложите мне свои взгляды, и совершенно не исключено, что вы заставите меня пересмотреть мои. Люди склонны совершать ошибки. Может быть, я ошибаюсь и стремлюсь не к той цели, ради которой стоило бы работать так усердно и бескорыстно, как работаю я. Я человек широких взглядов, я вполне могу представить себе, что когда-нибудь стану работать с вами плечом к плечу…»
Что он получает в ответ?
«— Там видно будет, — сказал Румата и пошел к двери. Ну и слизняк! — подумал он. Тоже мне сотрудничек. Плечом к плечу…»
Американец протянул руку, советский человек в неё с презрением плюнул. В этот момент американец понял, что американская пропаганда была права. Коммунисты — тупые фанатики, чуждые западным ценностям. Компромисс для них символ слабости, а уважают они одну только силу. Значит, война.