Отшельник
Вот легенда, которая послужила темой иконографии святого Христофора. Различные авторы, говорившие об этом святом персонаже, не всегда были согласны друг с другом. Ему отрубили голову около 250 года н.э. во время гонений императора Деция Траяна (Гай Мессий Квинт Траян Деций — http://ru.wikipedia.org/wiki/Деций_Траян) на христиан, — утверждает Исторический словарь 1779 года. Его представляют обычно человеком необыкновенных достоинств, потому что во времена невежества представлялось невозможным умереть случайно или внезапно, когда речь шла о святом. Christophorum videns postea tutus eas. «Видя (изображение) Христофора, ты станешь увереннее». Его помещали обычно на входах соборов или церквей, чтобы каждый входящий видел его… (Исторический словарь, т. 2, Caen 1779). Кристоф (французское имя этого святого), от греческого Христофор, — говорит в свою очередь Булье — уроженец Сирии или Палестины, подвергается, надо полагать, мукам от Деция Траяна, около 250 года, в Малой Азии… Легенда делает из него святого, жизнь которого мало известна, своего рода христианского Геркулеса. Его представляют, без сомнения благодаря аллюзиям на его имя, носящим Христа на плечах… Святой Христофор был, в средних веках, героем христианской мистерии. (Булье, 1874). Читаем в Римской мартиологии Отца Жири, бывшего провинциалом (духовное лицо, возглавляющее монастыри определённого ордена в округе) округа Миним, 1175:
«В Сирии святой Христофор, мученик, который был разорван железными прутьями и брошен в горячую печень по приказу императора Деция Траяна, от насилия пламенем был спасён милосердием Иисуса Христа; он был пронзён ударами стрел, и ему отсекли голову, что и сделало его мучеником».
Согласно Р.П. Прусту, целестинцу, Христофор был из Сирии или Палестины. Он был огромного роста и возвышался над большинством людей; замучен императором Децием Траяном в середине 3-го века. Многие поверили, что Самос, в провинции Киликии, стал театром битв и побед, и что он принял мученика, чтобы поддержать отважно веру Христа. Иезуит Рибаденена больше распространяется о жизни святого Христофора. Он нам рассказывает как тот обратил множество язычников, посадив в землю свою палку, которая снова зазеленела и превратилась вскоре в дерево, или как ещё судья, к которому был приведён Христофор, лишь с целью расшатать его веру (что была твёрже и надёжнее, чем скала) послал к нем двух куртизанок, «чтобы соблазнить его и испортить, полагая, что если его заставить потерять целомудрие, он намного проще лишится милости и веры Христа». Само собой разумеется, эти бесстыдные женщины оказались охвачены ужасом и испугом столь невыносимыми, что тут же преобразились, признав свою развращённость. Это напоминает мне историю Робера д’Обрисселя, который на постоялом дворе в Руане, в начале 12 века, находясь почти в такой же ситуации, обратил множество грешниц. Затем, Христофор был высечен изо всех сил. Ему надели на голову раскалённую шапку; тело мученика, лежащего на железной скамье, было облито кипящим маслом; в него выпустили стрелы, из которых ни одна его не тронула, более того, одна стрела поразила глаз палача. Затем Христофор, оставшийся победителем в своих мучениях, обратил 48 тысяч человек, между другими Анисет и Акилин, куртизанок, распутниц, закореневших в своём грехе… и т.д., и т.д. Наконец, после миллиона стрел, Христофор скончался, подвергшись мучениями 25 июля 254 года. (См. Nouveau parterre des fleurs des Vies des Saints, recueillies par le R. P. Ribadenena, de la Compagnie de Jésus, par Andie Du val, docteur et professeur en théologie et Jean Bédouin, historiographe du roy, t. II, Lyon 1666). Со всем уважением к Рибадене и учёной компании, к которой он принадлежит, следует всё же признать, что есть много того, что следует оставить легендам, где фантазия, волшебные клобуки и чудеса играют бóльшую роль, чем чистая и холодная историческая правда.
Если мы процитировали этот текст, так потому, что он содержит много интересных вещей. Посмотрите на это: сначала ясно, что Фулканелли узнал легенду об Офферусе из источника мало похожего на тот, что мы цитируем: Амеде де Понтье, «Легенды старого Парижа» [Paris, Bachelin- Deflorenne, 1867]. В этом тексте святой Христофор зовётся Офферусем до того, как стал христианином, что в кабале означает — прежде, чем подвергся Страсти, то есть прежде чем быть положенным в горн [«+» ; см. Влюблённые]. «Offero» в латыни или греческом имеет смысл «выносить вперёд, представлять», чистый прообраз судьбы христианского Геракла. Офферус кажется подобным первому Меркурию, безумному в творение и смелости, который ничего не боится; затем он становится путешественником, предпринимая паломничество, хорошо известное Посвящённым. Он узнаёт короля, который боится Дьявола [Люцифера, то есть утреннюю звезду или златопёрстую Эос] и в скобках свяжем здесь Императора Таро с Четвёртого Аркана и Пятнадцатый Аркан, который выражает другое лицо Дурака. Ещё раз отметим это экстраординарное противоречие между Венерой алхимической и Землёй или сурьмяным свинцом Артефия; Офферус хочет служить хозяину: вот, что соответствует Заре в Делании, то, о чём говорит Делатель Линто (Анри Линто, один из алхимиков 16-го века) в своём «Химическом труде». Затем Дьявол встретивший крест и показавший страх, то есть указавший на того, кто скоро станет хозяином Офферуса: это стадия гниения [Чёрный цвет Делания]. И затем уже имеет место эпизод встречи с отшельником: следуя его советам, он становится проводником. Видим ли мы здесь связь с Хироном (т.е. Хироном как учителем Геракла)? И однажды внезапно появляется этот ребёнок, что носит в себе мир: мы узнали в нём Василевса Делания. Переход через реку похож на реинкрудацию, а дерево, которое служит Офферусу посохом — ничто иное как посох паломника, тот же, что использовал Николя Фламель в своём путешествии по дороге Святого Якова. Мы поймём без труда, что Офферус — гигант — принадлежит к расе Титанов и что это роднит его с Тартаром, то есть с Ртутью в её первичном состоянии. Ещё одно слово об отшельнике (в истории Христофора): он рифмуется с мэтром Каншем (иногда «Санчес»; человек, ставший учителям Николя Фламеля во время его паломничества) в путешествии Фламеля; и также на того Монаха, с которым Бернар Тревизианский сводит знакомство в Родесе; и наконец, на значение того тулузского аббата, который даёт советы Denis Zachaire (Дени Захария, 1510–1556, французский алхимик) [см. Cambriel]. Мы могли бы назвать другие примеры; они показали бы, что каждый раз отшельник играет роль спускового механизма, катализатора в ориентировании Ртути к данному моменту Делания. Вкратце, алхимическая функция Отшельника приближается странно к функции проводника душ, то есть Анубиса, или лучше Германубиса / Hermanubis (http://en.wikipedia.org/wiki/Hermanubis), который присутствует на Десятом Аркане. Что касается Офферуса, как мы писали ранее, речь идёт о Христофоре («Христоводителе») [носитель Золотого руна]. Наконец, идейная ассоциация ведёт нас спонтанно к духу: это именно схожесть между изображениями отшельника и Одиссея просящего милостыню, после того как спустя 10 лет путешествий он был выброшен на берег Итаки [см Atalanta fugiens, XLIV].