Восток. Вторая этическая система
Кстати, заметим, что, как и Холмоговоров, Переслегин пишет об Осевом времени, и именно в контексте аристократов: «Появились сильные эмоции, первая провокация богов — я имею право быть пусть не сильнейшим, но мой идеал лучше твоего. Иисус пошел на крест за свои убеждения о том, как должны жить люди. Боги притащили на землю любовь отдельную от тела». (Если только не считать Переслегина последователем Фоменко, у которого, как известно, Христос жил в 11 веке.)
Итак, самый простой способ получить Восток — это привести к власти воинское сословие. «Человек на Востоке более свободен, чем на Юге. Его не могут принудить отдать что-то, ему принадлежащее, или заставить его взять то, чего он брать не хочет» — и не только в экономическом смысле. Но это относится именно к аристократии, к правящему классу. Вспомните легенду о японском дипломате, который помогал евреям, а когда его призвали к ответу, спокойно сослался на кодекс бусидо. Такого человека действительно нельзя заставить сделать или взять на себя то, что он не хочет, потому что у него есть то, что нельзя отобрать — честь.
—————————————-
Как я обосновываю пока?
…Говоря о Востоке, нужно всё время помнить, что эта этика делит людей на своих и прочих, благородных и подлых. И суть именно в соблюдении запретов и табу. Простолюдины не умеют скрывать свои чувства, не умеют подавлять страх. Поэтому они и не являются образцом для подражания, в каком-либо смысле. «Если от соответствующего поведения отказываются много людей, это начинает давить на остальных еще сильнее — и так до тех пор, пока не сформируется запрет». Но это только для своих и только между своими. Аристократу плевать, что простолюдины делают или не делают, и он по отношению к ним находится «по ту сторону добра и зла».
Сама логика подражания-неподражания другая, чем на Юге.
В Первой этической системе правит симметрия. Активный человек всегда прав, потому что создаёт «движуху». Он на кого-нибудь нападает, борясь со скукой, и те, на кого он напал, тоже перестают скучать.
Во Второй этической системе достойный человек демонстрирует бесстрашие. Допустим, рядом присутствует представитель того же сословия, но юный и «зелёный». Ему страшно, но он смотрит на старшего и учиться его копировать. В свою очередь, очевидное презрение к смерти может испугать недостойных, этим подчёркивая их недостойность. Благородные люди не бояться, но вызывают страх у других.
Да, учитывая, что на Востоке появляется представление о прошлом, группа, формулирующая запреты, может представлять собой не только сословие, но и предков, то есть людей давно умерших. «Мои предки так не делали, и я не буду так делать, хоть бы все вокруг поступали именно так». «Воробьяниновы никогда не стояли с протянутой рукой», «Аблияры не отступают».
Крылов потом пишет, что Восток стремится подчинить весь мир власти одной империи, и в этом что-то есть. Но для Востока столь же типично (и необходимо) представление о варварах, живущих за пределами цивилизованного мира и не соблюдающих цивилизованные запреты. Поэтому-то варваров и людьми назвать сложно.
Так что, мы можем сформулировать ещё один принцип. Помимо «не делай того, что не делали тебе» и «не делай то, что другие [значимые] не делают», Восток пришёл к идее «не делай того, что другие делают», если эти другие — недостойные люди. Пишут, что Конфуций однажды побил своего ученика за то, что тот присел на корточки, как варвар.