Разум. Мемы и архетипы. §2
Очевидно, что мемы бывают разные, и различать их можно по нескольким критериям.
Например, существуют мемы-одиночки; мемы, сумевшие войти в периферийный состав устойчивых мемокомплексов; мемы, формирующие основной состав мемокомплекса; и, наконец, мемы ядра мемокомплекса.
Жизнь мема-одиночки незавидна и почти всегда скоротечна. Очень давно прошли те времена, когда одинокий мем мог стать чем-то бо́льшим, нарастив жирок и заматерев, и с веками породить свой собственный обширный мемокомплекс. Все вакантные места в нашей голове заняты, и мемокомплексы размножаются, так сказать, почкованием: новый мемокомплекс может только выйти из-под крыла старшего брата, отделиться от другого, более старого и устойчивого комплекса и уйти в свободное плавание. Выживают те мемы, которые так или иначе устанавливают связи с уже существующими мемами и комплексами мемов. Одинокий мем может даже какое-то время быть крайне популярным, но потом неизбежно канет в Лету, как только мода на него закончится.
Относительным исключением могут быть мемы, становящиеся частью языка, образующие новые слова и идиомы, но вербальные (лексические) мемы в этом смысле вообще стоят особняком.
Лексические мемы живут отдельной жизнью, поскольку в отличие от изображений, символов, мелодий, жестов и т.п., они опосредованы. Они сами могут означать и описывать другие мемы, в этом смысле они вторичны, с одной стороны, а с другой — более понятны. Именно с ними люди обращаются наиболее ловко, поскольку в отличие от всего остального слова — наше единственное изобретение, аналогов которому найти трудно (но у касаток, например, такой аналог есть).
Да, мемы можно так же группировать по способу представления информации: вербальному (лексическому), визуальному, аудиальномуи т.д., включая миксовое, или медийное.
Но самой интересной, с моей точки зрения, будет группировка мемов по возрасту, потому что именно здесь мы находим способ путешествия по «ландшафтам Бездны» нашего подсознания. Конечно, мемы можно будет разделить на новые, большинство из которых мелькнёт падающими звёздами и погаснет; устойчивые, или «стереотипные» (скорость их узнавания соответствует скорости срабатывания стереотипа); «исторические» мемы — возникшие в наше историческое время; и архетипы, берущие свои корни ещё в те эпохи, когда не было ни линейного времени, ни истории.
Именно здесь и рождается схема: ядро комплекса, образованное архетипом, а вокруг него, в порядке увеличения расстояния, — исторические мемы, стереотипные мемы и новые мемы. И беря за основу даже образ, придуманный минуту назад, можно совершить путешествие от периферии системы к самому ядру (конечно, при условии, что этот образ имел в своей основе архетипическое влияние; но по правде говоря, все они — приходящие нам в голову образы, так или иначе испытывают таковое).
Если бы у мемов действительно была воля, мы могли бы сказать, что любой новый мем стремится сначала закрепиться в головах людей, потом превратиться в узнаваемый стереотип, потом войти в историю, а затем погрузиться во тьму подсознания и зажить там вольготной жизнью. Превращение в архетип — это венец карьеры мема / комплекса мемов на сегодняшний день. При этом архетип не просто внедряется в общественное бессознательное; общественное бессознательное собственно и состоит из архетипов; общественное бессознательное — это итог симбиоза материи и информации, и его существование выгодно всем (нам).
Погружение в него может быть и пугающим опытом, и исцеляющим, в зависимости от степени подготовленности, доверия самому себе, способности к работе с информацией и, далеко в не последнюю очередь, честного приятия того, что там удастся увидеть.
Наверное, нужно сказать, что несмотря на явное для нас превосходство одних мемов над другими, у самих мемов нет иерархии, прежде всего потому, что неживые объекты не могут устанавливать между собой иерархические отношения. Но если бы мне пришлось придумать для описания этого красивую фразу, она звучала бы так: есть идея иерархии, но нет иерархии у идей, ибо мемы — дети энтропии.
Для мемов выживание означает привлечение внимания: чем больше внимания привлечёт мем, чем больше сможет создать своих копий в индивидуальных человеческих сознаниях, чем сильнее он упрочит своё положение. Прицепившись к уже крепко стоящему на ногах мему или небольшому комплексу мемов, внедряясь всё глубже в существующие мемокомплексы, он становится сильнее.
В конце концов, выживание мема будет зависеть от того, какое место он займёт в культурном поле человечества. Массовая культура — это перегной, бурлящий первичный бульон, где рождаются, сражаются и гибнут десятки тысяч мемов, так и не найдя пути наверх. Именно поэтому массовая культура вполне закономерно может показаться мусорной: там действительно много сора, прекрасного, чудесного сора, из которого и выходит то, что потом становится триггерами эмоций, секретным кодом сообществ и удобрением для культуры, именующей себя «настоящей» и «большой».
В условиях сегодняшней информационной культуры мемы процветают. Если бы у них были эмоции, мемы были бы просто счастливы: они передаются со скоростью распространения информации в Интернете.
Конкуренция среди них огромна. Процветание имеет и обратную сторону: борьбу за ресурсы. Носители мемов находятся под угрозой, ибо стресс от перенасыщения информацией огромен. Возможно, это приведёт к скорой гибели множества мелких мемов и формированию новых комплексов. Мы поднялись очень высоко в горы, но теперь перед нами снова бескрайние плато. Впереди — ровный и долгий путь, где главной целью будет привыкание и усваивание полученного. И мутация общества, и мутация мемов в таком случае замедлится.
Можно сказать, что насколько мемы (как единицы информации) являются внешней средой для нас, так и мы являемся внешней средой для них. Это коэволюция, взаимный отбор.