Разум. Мемы и архетипы. §2

Самые первые, в основном поведенческие мемы (протомемы), скорей всего, были случайными, как и все мутации, составляющие эволюцию, так что впервые повторившие их существа не были авторами в полном смысле слова и для них уместнее термин «носитель ноль».

Но как только люди научились давать обратную связь, как только они стали не просто воспринимать мир, но пропускать его через «темноту позади глаз», как только в дело вмешалась интерпретация, создание мемов стало творческим актом. Это означает, что даже такие древние мемы как архетипы имели когда-то своих авторов — и весьма многочисленных, поскольку такие мемы, безусловно, являются продуктом коллективного творчества.

Мемы постоянно воспроизводятся, но по сути являются фантазиями на заданную тему: как я писала ранее, большинство мемов сразу появляются в рамках некоего дискурса, принадлежат к определённому «клану» — огромного мемокомплексу. Подобно чёрной дыре в центре галактики, в центре мемокомплекса размещается то, вокруг чего вращаются все прочие мемы и мемокомплесы более мелкого калибра. И это и есть архетип.

Первичных мемокомплексов, то есть тех, которые сами уже никуда не входят, должно быть очень мало. Поэтому, стоит копнуть поглубже любую идею, любой образ, и в конце концов доберёшься до первичного, самого древнего образа, возможно даже противоположного тому, с которого началось исследование.

Взять, например, идею всемирного заговора, которая воспроизводится на протяжении веков на разные лады. Все теории заговора являются лишь вариацией на тему самой древней и устойчивой идеи (именно поэтому сторонник теории заговора достигает вершины просветления лишь в тот момент, когда понимает, что существует только один заговор и рептилоиды и аннуаки — это одно и то же). Она, в свою очередь, входит в более древний мемокомплекс божественного вмешательства, утверждающий, что боги управляют человеческими судьбами, а люди — лишь марионетки в руках богов. Мемокомплекс божественного вмешательства, видимо, восходит к понятию судьбы как таковой. В судьбу и предназначение, которое невозможно изменить никакими силами люди должны были верить ещё во времена племенного уклада жизни. А идея невозможности изменить свою судьбу в высшем смысле слова стала наследницей важного правила тогдашнего общественного устройства: каждый должен выполнять свои обязанности, и при этом племени виднее, кто на что годится. Человек не мог оспаривать волю племени под угрозой изгнания или смерти. Подчинение всех общественному благу было жизненно необходимо для выживания племени. Идея мутировала и разветвлялась десятки тысяч лет, и сейчас мы имеем дело не только с первичной идей, но с огромным количеством её вариаций, причём имеем дело одновременно, не подозревая, что подсознательно, должно быть, всегда понимаем, что все эти вариации связаны друг с другом.
Более того, эта идея породила и другой древний архетип — идею свободы воли. Очевидно, всё-таки были и те, кто осмеливался противостоять воле племени, и возможно среди них были и те, кто сумел выжить. Воспоминания об этих героях-изгоях так же живут в нашей коллективной памяти, они и даёт нам силы принимать решения и отвечать за свои поступки.

Мемокомплексы судьбы и мемокомплексы противостояния судьбе (я полагаю, всё-таки, это два самостоятельных архетипа, образовавшие конкурирующие «галактики») очень древние, но, наверное, не самые старые наши архетипы. Самым старым, должно быть, будет архетип осмысления смерти. Непредставимо огромное количество образов, в конце концов, сводится к нему.

 

Итак, мем не может выжить без групповой динамики человеческих сообществ, но сейчас он может иметь и только одного автора, даже если отследить последнего не представляется возможным.

И тут кроется вещь, которая удивительным образом радует большинство человеческих сердец, ведь она обещает один из видов бессмертия. Раз существуют культурообразующие мемокомплексы, то, как любой из людей, теоретически, может стать предком огромной генетической линии и целого народа, так же любой может стать автором целой культуры.

Те безымянные и неидентифицируемые ныне сообщества, создавшие для нас архетипы, породили нашу культуру — её характер, персонажей и тип воспитываемой в представителях нравственности. Исследуя архетипы вашего бессознательного, вы говорите с теми, кого нет уже десятки тысяч лет, но кто по-прежнему в каком-то смысле жив внутри вашей памяти.

И, наверное, я приведу ещё одну цитату, которая объясняет, почему историю о взаимодействии движения и воображения я начинаю с мемов и архетипов.

«Понимает ли человек архетипы или нет, в их мире он должен оставаться сознательным, потому что он все еще является частью Природы и связан со своими же корнями. Картина мира или социальный порядок, которые отсекают его от изначальных образов жизни, не только не являются культурой, но и во все большей степени становятся темницей или хлевом. Если изначальные образы в той или иной форме остаются сознательными, энергия, которая им принадлежит, может легко перейти в человека. Но если поддерживать контакт с ними уже невозможно, то отложенное в них огромное количество этой энергии, которая также является источником воображения, лежащего в основе детского родительского комплекса, отступает назад в бессознательное. Тогда бессознательное заряжается силой, действующей как altergo, которой нельзя противостоять, какой бы идеей, взглядом или тенденцией не соблазнял разум наши вожделеющие глаза. Таким образом, человек отдается своей сознательной стороне, и разум становится судьей правильного и неправильного, доброго и злого. Я далек от того, чтобы преуменьшать божественный дар разума, эту наивысшую способность человека. Но в роли абсолютного тирана он лишен смысла — так же, как свет в мире, в котором не существует темноты. Человек должен стараться неуклонно следовать каждому мудрому совету, который дала мать, и повиноваться безжалостному закону природы, которая ставит пределы каждому существу. Он никогда не должен забывать, что мир существует только благодаря противоположным силам, которые уравновешивают друг друга. Так, рациональный разум служит противовесом иррациональному, а то, что планируется и ставится целью, — тому, что существует.»

Там же

Я полагаю, что наша жизнь — жизнь человеческого сообщества, подходит к той точке, где змея кусает свой хвост. Ранее, очень и очень давно мы смотрели на мир исключительно через призму субъективных переживаний, призму своей отдельной реальности. То было мифологическое время. Потом настал момент, когда мы стали стремиться к объективности. Мы хотели увидеть мир таким, какой он есть. По различным причинам это привело к рождению «человека расщеплённого», как его называет Маршалл Маклюэн. И потом снова что-то изменилось, мы захотели по новой познавать самих себя. На самом деле, я знаю, что изменилось: у нас наконец-то появилось на это время. И сегодня как никогда актуальна фраза о том, что бывают моменты, когда наше субъективное переживание важнее объективной реальности.

Мы не должны и не можем жить так всё время: мы не можем видеть вместо красного сигнала светофора зелёный, например. Но у нас должно быть время на то, чтобы переживать нашу отдельную субъективную реальность, нырять в самих себя и смотреть на мир глазами нашего воображения. Мы очень долго шли к этому, и теперь у нас есть шанс. И отдавая себе отчёт, что фундаментом нашего воображения всегда будут оставаться архетипы, мы можем нырять к ним — так глубоко, как только это возможно.

И следующий вопрос, видимо, будет о том, как же именно сделать это? Как можно скользнуть по древу меметической памяти к самым корням, к той земле, из которой мы вышли?

Именно это меня и интересует.

Страницы: 1 2 3 4 5 6

Страницы ( 6 из 6 ): « Предыдущая1 ... 45 6