Разум. Невиртуальность. §1
Обобщение — начало формирования стереотипа в его лучшем значении; стереотип, имеющий своим предком архетип, а предназначением — эффективную ориентацию во внешней среде, — это главный инструмент выживания для человека, главный до сих пор. Умение использовать полезные стереотипы и умение отказываться от стереотипов в нужный момент — две главные стратегии выживания, комбинируя которые разумное существо достигает максимума эффективности с точки зрения эволюции разума. Умение работать на двух уровнях в принципе чуждо линейной организации сознания, но в то же время было вызвано к жизни именно ею. До революции зрения о выделении этих двух стратегий в отдельные феномены не шло речи; как и всё остальное, что касается разума, они были едины. И хотя тысячелетиями это единство обеспечивало возможность существования человеческого вида, именно произошедшее расщепление создало импульс столь быстрого развития, придало ускорение цивилизации.
Главным достижением (или «достижением») революции зрения стало усиление массовой культуры, как культуры стереотипов, наиболее общих для всех людей, а значит культуры объединения отдельных национальностей. Начавшись с простейших, примитивных форм, она должна подняться по эволюционной лестнице к формам более сложным, насыщенным. И привести в конце концов к реальному выражению пока только виртуального общего информационного поля, к возникновению новой надстройки над обществом, надстройки над надстройкой, благодаря которой два любых представителя человеческой мировой цивилизации всегда найдут общий язык.
Узкие специализации культуры всегда будут идти вперёд по сравнению с масскультом, всегда будут более сложными и организованными, более насыщенными и трудными для проникновения в них человека «со стороны». Общее поле будет забирать что-то из них и адаптировать к пониманию «индивида вообще». Каждый из нас в чём-то является и будет являться «индивидом вообще», а в чём-то — высокоорганизованным разумным существом, выбирая область специализации по своему вкусу — своему образу и подобию; если угодно, выбирая себе конкретного бога-покровителя.
И именно умение пользоваться обеими стратегиями — «стратегией индивида» и «стратегией индивидуальности», даст овладевшему этим умением эволюционное преимущество в новой истории.
«…будем считать, что гомогенность совершенно несовместима с электронной культурой. Сегодня мы живём в условиях ранней стадии той эпохи, для которой содержание печатной культуры становится столь же враждебным, сколь чуждыми были и намерения культуры рукописной восемнадцатому столетию. «Мы — первобытные люди новой культуры», — заявил в 1911 г. скульптор Боччони. …. Ибо, как утверждал Тейяр де Шарден, электронный век является веком не механическим, но органическим, а посему мало симпатизирует ценностям печатной эпохи…»
Маршалл Маклюэн «Галактика Гутенберга»
Особенно ярко эта несимпатия проявляется в «копирастном холиваре». Это действительно священная война, потому что обе стороны воют за идею. Они защищают ценности тех эпох, которыми были порождены. Система копирайта, порождённая веком печати, когда для общества наиболее полезный внешний эффект возникал при материальном распространении информации (что и потребовало её защиты), принадлежит к веку, уходящему безвозвратно. И уже этот факт означает её крах. Любые действия её адептов — просто агония умирающего доисторического монстра.
Благодаря этому сравнению очевидно, что я принадлежу к другой стороне.
Для цифровой эпохи, когда необходимость в материальных носителях отпала (именно необходимость; речь не идёт их о полном исчезновении; так же, избитый пример, люди не перестали полностью ездить на лошадях после распространения автотранспорта), когда транзакционные издержки по распространению информации резко снизились, для общества наибольшим положительным внешним эффектом стала обладать система свободной информации. Победа эффективной системы над неэффективной неизбежна.
Это далеко не единственное противоречие двух эпох, конечно, но одно из самых ярких.
Здесь вступает в дело то, что теоретик когда-то наивно назвал классовой борьбой; от этапа к этапу историю двигают неразрешимые противоречия между прошлой парадигмой и новой, более эффективной в изменившихся условиях. Это не классы, это уходящее и грядущее превращают настоящее в поле для реализации перемен. Эволюция завершает ещё один этап отбора, и ещё одна точка может быть названа пиком диалектического скачка, где из того, что ещё недавно измерялось количественно, создаётся новая сущность. И начинается умножение её форм.
Мы не ощущаем перемены, когда они происходят с нами; но если, оглядываясь назад, вы чувствуете тоску по временам, когда всё было проще и лучше, если хотите возвращения Золотого века истории, эти перемены происходят не с вами. А значит, эволюционно вы непригодны и уйдёте во тьму.
Вы уже во тьме.
В следующей «новой истории» вас не будет.