«13 убийц» и восточная этика
А ещё в старом фильме много вежливости. «Это кортеж лорда Мацудайры Нарицуги? Мы очень сожалеем, но мы вынуждены встретить вас луком и стрелами». В новом фильме один только заместитель главного героя всё ещё пытается соблюсти необходимые формальности.
Да, я долго искал, с какой точки зрения начать описания, какую самую общую тему выбрать… наверное, это Война. Её пробуждение. Она долго спала в этот мирный век, но ей надоело спать. Бог войны решил устроить представление, для чего и позвал всех этих людей. Эта нить проходит через оба фильма, старый и новый.
В старом фильме ведут войну правильную — ну, по большей части. Во время финального боя, Синза сидит в штабе операции и осуществляет общее руководство. Да, дюжина человек должна навязать уличные бои численно превосходящему противнику и подороже продать свою жизнь, но даже у них есть штаб. Потому что так принято.
Вторая важная тема — шахматы. В старом фильме эта тема заявлена открыто, в новом слегка приглушена (и вместо этого упоминается го).
Самая идея стратегии, как столкновения ходов и контр-ходов, японцам весьма близка. Достаточно сказать, что сторонам известны намерения противника — начальник охраны Ханбей знает, что господину Симаде поручили убить Нарицуги, а Синза в курсе, что Ханбей в курсе. Когда верховному судье приказывают замять дело, Ханбей жалуется своему подчинённому: «Лучше бы на нас наложили какое-нибудь лёгкое наказание! Но теперь верховному судье грозит потеря лица…». Чтобы спасти свою честь, верховный судья обязан позаботиться о ликвидации Нарицуги. Догадываясь об этом, Ханбей рассылает лазутчиков и подкупает слуг, и вскоре его подозрения подтверждаются. А Синза и не думал, что подобное предприятие можно будет сохранить в тайне от тех, против кого оно направлено.
Ход Синзы — первая засада у переправы через реку в окрестностях Эдо. Нельзя одновременно переправить через реку лорда и его людей — начальник охраны будет вынужден решать задачу про волка и капусту. Если первым переправить лорда, тот окажется беззащитным перед возможным нападением на том берегу. Но и на этом берегу его нельзя оставлять, по тем же причинам. Значит, сначала надо переправить часть охраны, затем лорда, затем вторую часть охраны. Но именно необходимость разделить охрану и создаёт благоприятный момент для нападения.
Ответный ход Ханбея — у берега появляется два паланкина, совершенно одинаковых. Ханбей не знает, на каком берегу засада, но и убийцы не знают, в каком паланкине Нарицуги! Если охрана разделяется, то и паланкины расходятся в разные стороны — какой атаковать?
Люди Синзы готовятся атаковать, несмотря ни на что, но он останавливает их. В неясной ситуации, на ровном берегу, против всадников — риск неудачи слишком велик. А все разговоры о том, что самураи не боятся смерти, он прекращает простым аргументом: это шахматы. Ход, который не приближает взятие вражеского короля, для нас бесполезен. Тогда-то он и разрабатывает новый план…
К шахматным аналогиям можно отнести и реплику Синзы насчёт того, что «вы мои люди, и я распоряжусь вашими жизнями так, как мне будет необходимо». Любые жертвы оправданы, если в конце удаётся поставить мат. И именно в шахматах командир-король участвует в битве наравне со своими подчинёнными. Да и выкрик Ханбея во время финального боя — «образуйте стену вокруг господина!» — заставил меня вспомнить о том, как в японских шахматах фигуры выстраиваются в «крепость» вокруг короля.
Дальше по пунктам — трактовка образа Нарицуги, трактовка отношений Ханбея и Синзы, Синзы и племянника, ну и финальная битва.
В старом фильме Нарицуги — сумасшедший. Больной, неадекватный человек с внешностью вырожденца. Синза с самого начала спрашивает у судьи — а надо ли его убивать? Всё-таки, живое существо, жалко его. Но если другого выхода нет… Когда в конце Синза настигнет Нарицуги, он скажет ему: «Извините, но независящим от меня причинам, я вынужден отнять у вас жизнь» (вежливость, вежливость!). И потом, в ответ на вопли лорда о том, что его нельзя убивать, в нём, дескать, течёт кровь Токугава: «Я понимаю, что во всём случившемся была не только ваша вина. Ещё раз прошу меня простить, но я просто выполняю свой долг».
Потому что этой проблемы не должно было быть. Ну оказался психом — так отправить в отставку «по собственному желанию», запереть в родном поместье под охраной надёжных слуг, и пусть он там живёт пятьдесят лет, рубя головы мышам и отрывая крылышки мухам. Но нет, ситуацию запустили, дурачку дали богатство и власть, и стали тянуть наверх. Кое-кто не выполняет своих обязанностей (не будем показывать пальцем на сёгуна), а разгребать — Синзе. А Нарицуги невменяемый, какой с него спрос?
Теперь об отношениях Ханбея и Синзы. Когда у Ханбея спрашивают, кто такой Симада Синзаэмон, Ханбей отвечает: ещё в пору ученичества ему не было равных в науках и в боевых искусствах, это невероятно умный и опасный противник. Ханбей в этом фильме младше Синзы и преклоняется перед ним, хотя в то же время стремится его превзойти.
Важная деталь — Синзаэмон благородный самурай из древней и известной семьи, его предки служили предкам нынешних правителей ещё до объединения Японии под властью рода Токугава. Такие, как Синза — опора сёгуната. Ханбей тоже самурай, но ему гордиться нечем, ни славных предков, ни знатного рода. «Я стремился доказать, что я ничем не хуже высокопоставленных самураев», — говорит Ханбей, — «Потому что я такой же человек, как и они! Но из всех благородных, я мечтал сравнятся только с одним, с Симадой Синдзаэмоном». И ему выпал такой шанс, когда покойный сёгун предложил ему стать начальником охраны Нарицуги. Тогда он поднялся до уровня 1000 коку в год и впервые обогнал Синзу.
Это делает мотивацию Ханбея достаточно сложной — это и обязательства перед старым сёгуном, и желание продемонстрировать Синзаэмону своё превосходство, и невозможность пробиться наверх каким-либо иным образом. Ему-то никто не предлагал пост главного столичного инспектора и 750 коку в год.
Таким образом, фильм можно истолковать и с этой точки зрения. В треугольнике из Добра, Зла и неправильного выбора, за Добро отвечает потомственный аристократ, за Зло — незаконнорождённый, а за неправильный выбор — худородный выскочка-карьерист. Если бы всё зависело от таких людей, как Синзаэмон или верховный судья, возникшую проблему решили бы быстро — по закону или по понятиям. Как я уже сказал, неадекватный лорд сам по себе неопасен, его всегда можно изолировать или устранить. Сложности возникают из-за таких, как Ханбей — талантливых людей с сомнительной родословной, готовых «за тысячу коку в год» верно служить хоть Гитлеру.