Летучие лисицы и сумчатые черепахи
Наконец-то мы подходим к истории Города с большой буквы. Тут я решил почти целиком позаимствовать схему Джейн Джекобс. На острове-миниконтиненте был огромный потухший вулкан. Территорию вулкана исторически удерживала особенно крупная и агрессивная группа летучих лисиц. Где-то внизу, рядом с вулканом, возникло постоянное поселение каменного века — из лисиц (охотников) и черепах (собирателей). У них был доступ к обсидиану, важнейшему материалу для изготовления инструментов, и в обмен на этот обсидиан жители протогорода приобретали, сначала через цепочку посредников, а потом и напрямую, различные ценные вещи, будь то какой-нибудь редкий пигмент или ракушки с побережья. И еду.
Сельское хозяйство в Городе возникло естественным образом, на основе практик, существовавших ещё до появления разума, начиная с привычки лисиц оставлять потенциальную еду живой, на будущее, и участии черепах в заготовке еды для лисиц. За исключением этой проторазумной стадии, общей для всех групп лисиц и черепах, всё опять же укладывается в схему Джекобс. Город был местом централизованного хранения «живых консервов» и растительной пищи, а затем стал центром производства продовольствия. Уже сильно позже земледелие и животноводство (включающее в себя рыбоводство и разведение кормовых пород членистоногих) было вынесено за пределы городской черты.
Но дальше события развивались иначе. У Джекобс город может появиться только за счёт торговли с другим городом, в рамках сети торговых путей, узлами которой и являются настоящие города. Поэтому, в рамках её модели, первые несколько городов должны были развиться почти одновременно, за счёт торговли друг с другом, создав этим ту самую сеть. После чего сеть продолжила жить и живёт до сих пор, меняется только её конфигурация и список узлов. Города создают новые города, города умирают, но товары продолжают перемещаться.
Но на острове первый город не умер. Наоборот, другие населённые пункты, на побережье, у рудников, полей или иных важных мест, которые помогли родиться первому городу, сами так никогда и не выросли до настоящих мегаполисов, ни объективно, ни в глазах местных жителей. Вместо сети городов появился один Город, собирающий товары и ресурсы со всей острова. Город, чья единственность и уникальность сохранялась на протяжении всей известной жителям истории, от каменного века и до нового времени, и в рамках всего известного им мира, окружённого бескрайним морем. Город значит для них больше, чем Рим для Римской империи или Константинополь для Византии — это центр местной культуры, религии, мировоззрения и просто обитаемой Вселенной; уникальное пространство, прописанное в языке и самом мышлении. Все остальные населённые пункты, где живут и работают разумные существа являются не более чем путевыми станциями на одной из дорог, ведущих в Город.
Если мы примем это, как объективный факт, нам придётся предложить гипотезу, которая бы его объясняла. Очевидная разница с Землёй состояла в том, что лисицы, разумные и обладающие речью существа, умели летать и даже переносить по воздуху небольшие грузы (размером с сумчатую черепаху, 1 шт.). Мы взяли каменный век и добавили туда лёгкую авиацию. Это означает резкое ускорение информационного обмена, рост связности. Парадоксальным образом, повышение эффективности коммуникаций приводит к росту централизации. Племена, контролировавшие те или иные ресурсы, перенесли свои «головные офисы» в Город, потому что они торговали с Городом. Можно сказать, что благодаря этому в Городе, помимо всего прочего, возник прообраз биржи, где шла торговля товарами, физически находившимися в другом месте — именно за счёт того, что информация передавалась со скоростью полёта лисицы, и встретив утро на побережье, можно было к вечеру оказаться в Городе.
Если бы в ранней истории у Города нашёлся бы внешний враг, который бросил бы ему вызов и выиграл борьбу, или если бы древний вулкан проснулся и уничтожил бы Город своим дыханием — знакомый нам сюжет Атлантиды! — всё могло сложиться иначе. Но это не произошло, а потому Город стал общим местом и мерой всех вещей. Во всех последующих конфликтах речь шла о переделе власти в Городе, о том, чтобы попасть в Город и стать кем-то в рамках Города. Город был единственным, но не единым, и городскую жизнь всегда определяло противостояние различных группировок, партий, профессиональных и религиозных объединений. Войны, по сути, велись в черте Города, «воздушная кавалерия» была орудием уличных боёв, а «контроль за крышами» — важным элементом местного военного дела. Кто контролировал Город, тот контролировал весь окружающий мир.
Спустя века и тысячелетия после своего рождения, город по-прежнему стоит у подножия потухшего вулкана. Он пережил огромное количество войн, революций, стихийных бедствий, эпидемий, пожаров и прочих кризисов. Он много раз перестраивался, эпоха наслаивалась на эпоху, менялись законы и социальные нормы. Но на крышах всё ещё расправляют крылья летучие лисицы, и среди них есть потомки древней семьи богов, когда-то владевших вулканом.
Вещи, дома, механизмы, всё вокруг создано умелыми руками сумчатых черепах, они принимают все политические и экономические решения. С человеческой точки зрения, летучие лисицы теперь существуют при черепахах, как их разумные и владеющие речью домашние животные, крылатые лошади. Лисиц всё устраивает — черепахи их кормят, лечат, развлекают разговорами и расчёсывают им шерсть. На самом деле, всё сложнее. Коллективный профиль цивилизации складывается из двух разных характеров. Черепахи — флегматичные, основательные, упорные и упрямые, стратеги и инженеры. Лисы — игривые, интуитивные, наивно-хитрые и капризно-избалованные, с ноткой былой кровожадности, фантазёры и поэты. Одни не могут без других. Черепахам лучше думается в присутствии лисиц, а лисицам лучше придумывается. Как я уже говорил, их коллективное мышление, как социальный феномен, в конечном счёте функционирует за счёт того, что мысли и идеи циркулируют между двумя очень разными в биологическом смысле устройствами.
Поршнев бы решил, что парадокс, сделавший черепах разумными, состоял в осознании того, что ты вынужден жить рядом со своим самым страшным хищником, и он может в любой момент тебя убить. Но ты его любишь. В этом плане, сумчатые черепахи обладают умеренной «поршневостью». Но сама история у них не «поршневская», никакого восстания против Древних Богов-каннибалов с их последующим истреблением. Доставшиеся сумчатым черепахам боги были трикстерами. Они создали смертных для развлечения, в качестве домашних животных — а потом смертные выросли и одомашнили богов. И теперь у них одна цивилизация на двоих.
[И они бы точно занимались сексом друг другом, вставила тут Оля. Когда они были не очень разумными, самцы летучих лисиц точно могли удовлетворять похоть с черепахами, по принципу «мальчик, девочка, какая в клоаку разница». Если они аналоги млекопитающих, то они вполне могли быть аналогичны известным нам видам и в этом. А когда они стали разумными и образовали один народ, среди них наверняка встречались «сапиентосексуалы», для которых критичным был только факт разумности партнёра, а не его конкретная биологическая принадлежность. Твёрдый, шершавый, ороговевший язык сумчатых черепах — это просто подарок для милых дам. Ладно, это звучит пошло, но как ксенологи, мы не имеем права опускать такие детали.]
Как я уже неоднократно говорил, миниконтинент, на котором была заперта цивилизация черепах и лисиц, находился посреди огромного океана. Даже если какой-нибудь страшный ураган мог забросить лисицу (или черепаху на унесённом в море дереве) к другим землям, у несчастных не было бы возможности вернуться домой и рассказать об увиденном. Большую часть своей истории черепахи и лисицы принимали как факт, что океан бескрайний, а их земля — единственный клочок суши в мире. Кораблестроение у них развивалось медленно, потому что им некуда было плавать, не с кем торговать за морем, не с кем воевать. Оставалось только ловить рыбу и возить отдельные грузы вдоль берега. Но демон технического прогресса был пробуждён, и развитие шло своим чередом. Рыболовецкие корабли заплывали всё дальше, и наука поставила вопрос об организации первой кругосветной экспедиции, или экспедиции к одному из полюсов (сферичность планеты была им уже очевидна). Какие-то корабли нырнули за горизонт и бесследно исчезли. Но одна экспедиция вернулась с фантастическим открытием — за пределами острова существует другая земля, огромная и пригодная для жизни, населённая дикими зверьми, похожими и непохожими на известных животных. Для планетарной цивилизации наступил период великих географических открытий, который должен был перевернуть всю их картину мира. Если во Вселенной может быть больше одной земли, то может ли там существовать больше одного Города?
Но тут в окрестностях Города совершил посадку земной космонавт…
КОНЕЦ