«Большой день» Киршона
Во-вторых, как раз в этом Киршона и можно обвинить: на советской стороне в его пьесе нет ни одного вредителя, шпиона, затаившегося классового врага. Это и есть «бесконфликтность», вера в то, что классовые противоречия в СССР сняты. У Киршона все советские люди работают на общее дело — и алкаш-маляр, и степенная «генеральша», и разжиревший на казённых харчах циник-завхоз. (Особая ирония в том, что сам Киршон в итоге был разоблачён, как затаившийся враг.)
Если же Быков имел в виду «борьбу хорошего с лучшим», то сюжетнообразующий конфликт Голубева и Кожина именно такой! Оба хорошие, оба патриоты, оба правы, но правы по-разному, и люди они очень разные. Поэтому они конфликтуют, но в конце оказываются в одном окопе, в буквальном смысле слова.
«…сегодня у нас есть, может быть, и не очень хорошие летчики, сегодня у нас есть и проблемы с любовью, личные проблемы. Но когда страна позовет, наше сегодняшнее положение будет сразу навсегда искуплено, наш невроз будет разрешен. Мы войдем в Берлин. Большой день — это день победы всемирного труда над всемирным фашизмом«.
Большой день — это не день нашей победы, это день начала войны. Плохих лётчиков в тексте нет, если бы Киршон написал про плохих лётчиков, это было бы остро. Все лётчики в тексте — хорошие, даже выдающиеся лётчики. У них нет неврозов и проблем с любовью, у них есть любовь, это разные вещи. Чем Быков читал, вообще? «В душе».
«Почему эта пьеса была нужна, почему она была так мегапопулярна? Почему ее поставили и год держали на сцене все практически советские крупные театры, а потом она так же стремительно исчезла?»
Пьеса не была «мегапопулярна», её поставили в одном театре — театре Вахтангова, вовсе не во всех «крупных советских театрах». Её не «держали год» — её поставили в 1937 году, в апреле того же года автора подвергли резкой критике, в мае исключили из Союза Писателей и из партии, летом арестовали; товарищ Киршон был низвергнут из мира живых. К тому моменту «стремительно исчезла» и пьеса — как ты думаешь, Быков, почему?
«Война спишет все. И вот первым, кто это почувствовал, первым, кто об этом написал, был Киршон. Он с поразительной, с какой-то интуицией, свойственной примитивным натурам, потому что у сложных натур есть ум, а у примитивных только интуиция, только шаманство, с этой интуицией, свойственной примитивным, он уловил — да, пьеса о войне сейчас совершенно необходима«.
Я не уверен, что Быков смог бы обосновать свой тезис о том, что Киршон первым в СССР создал произведение о будущей войне с империалистами и фашистами. И да, своим звериным чутьём Киршон уловил, что «пьеса о войне сейчас совершенно необходима» — наверное, потому, что на тот момент так выглядел идеологический заказ и официальная установка для советских писателей, поэтов и драматургов!
Отдельным пунктом, на бис:
«И надо сказать, что Киршон подсознательно выболтал главную тайну. Ведь Сталин полагал, я, кстати, здесь вполне солидарен с суворовской трактовкой, что будет некая провокация на границе, реальная провокация или инициированная Сталиным же, которую он потом обернет в свою пользу, успев напасть первым. Я действительно думаю, что этот красный конверт, который надлежало вскрыть в момент «Ч», он, по всей вероятности, содержал инструкции на случай этой провокации».
Киршон, сука, подсознательно выболтал главную советскую тайну — СССР собирался воевать малой кровью на чужой земле! Суворов-Резун был прав во всём! Быков, какой же ты кретин. Ничего, что это был любимый сюжет песен, стихов, книг, пьес и фильмов того времени?