Ur-Text

(автор: gest)

Вообще, у меня тут забавно получилось.

Сначала я угорел по «Борису Годунову», потому что я люблю Пушкина. Посмотрел обе экранизации — позднесоветский фильм Сергея Бондарчука, который снял в заглавной роли самого себя, и современный российский фильм Мирзоева с Максимом Сухановым.

Потом я пришёл к «Ричарду III», но по довольно извилистому пути, никак не связанному с Пушкиным.

Но это оказалось необычайно уместно, в связи с очевидными параллелями между этими двумя произведениями.

Да, отечественные пушкинисты давно разобрали эту тему по косточкам. Пушкин ставил перед собой задачу написать историческую хронику в духе Шекспира. Учиться надо у лучших, а Шекспир был лучшим. «Ричард III» стал тем образцом, оглядываясь на который Пушкин творил своего «Бориса Годунова».

Вот тут я чувствую себя неловко, как профан, залезающий на территорию профессионалов. Но всё равно напишу. Это чисто мои домыслы.

Возможно, Пушкина изначально привлекло следующее. Конец 16 века, Шекспир пишет своего «Ричарда III». А уже в начале следующего, 17 века в России разыгрывается история, очень похожая на шекспировский сюжет. При поддержке старого геополитического соперника-противника (Франции или Польши) внезапно объявившийся Претендент (Генрих Тюдор или Дмитрий Иоаннович) бросает вызов тирану-узурпатору (Ричарду III или Борису Годунову), которого молва обвиняет в убийстве законного наследника (принца Эдварда или царевича Дмитрия). Войска тирана переходят на сторону претендента, претендент побеждает и становится новым монархом. Лучшие политтехнологические ходы — это сюжеты, которые однажды уже сработали, не так ли?

И это давало Пушкину возможность сыграть на разнице между этими сценариями. Генрих Тюдор, граф Ричмонд, будущий Генрих VII — это спаситель отечества, покончивший с гражданской войной и помиривший Алую и Белую Розы. По крайней мере, так он выглядел в позднейшей тюдоровской историографии, на которую опирался Шекспир. Лжедмитрий, «чудом спасшийся царевич» — бессовестный авантюрист и самозванец, вор, мошенник, расстрига, который спровоцировал гражданскую войну и Смуту. Годунов плох, а то, что идёт ему на смену, просто чудовищно.

Опять же, Ричард у Шекспира и в самом деле убивает всех, до кого может дотянуться.

У Пушкина Годунову лишь приписывают всевозможные злодейства:

И тут молва лукаво нарекает
Виновником дочернего вдовства
Меня, меня, несчастного отца!..
Кто ни умрёт, я всех убийца тайный:
Я ускорил Феодора кончину,
Я отравил свою сестру царицу,
Монахиню смиренную… всё я!

А по-настоящему Годунов виновен только в смерти царевича, но одного этого уже достаточно.
—————————————-

Ладно, я хотел поговорить о параллелях между «Ричардом III» и «Борисом Годуновым».

Во-первых, всем известное «народ безмолвствует».

Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!

Народ безмолвствует.

Эта фраза («The citizens are mum and speak not a word«) и сама ситуация взята из «Ричарда III»:

              Глостер

Ну, как? Ну, как? Что говорит народ?

Бекингем

Да что, милорд, — клянусь пречистой девой, —
Ни слова, будто все вдруг онемели.

Кончая речь, я к ним воззвал: пусть каждый,
Кто хочет блага для родной страны,
Кричит: «Да здравствует король наш Ричард!

Глостер

И что ж они?

Бекингем

Помилуй бог, не крикнул ни один.
Как камни, как немые истуканы,
Глазели друг на друга, побледнев.

Сама ситуация с посольством жителей Лондона к Ричарду, которое умоляет его возложить на себя корону английских королей, и долгие уговоры Годунова — и в том, и в другом случае объект уговоров не просто страстно желает стать монархом, а уже успел обагрить свои руки кровью ради заветного престола.

У Шекспира:

              Бекингем

Сейчас придут. Смятенье разыграйте,
Не сразу выходите, — пусть попросят.
Вы выйдете, молитвенник держа,
И два священника по сторонам,
А разглагольствовать мне предоставьте.
Да поломайтесь, словно вы девица,
Что, уступая, взвизгивает «нет!».

Глостер

Иду. И если с жаром будем мы —
Ты требовать от имени народа,
Я упираться, — все пойдет на лад.

У Пушкина:

              Шуйский

Чем кончится? Узнать не мудрено:
Народ еще повоет да поплачет,
Борис еще поморщится немного,
Что пьяница пред чаркою вина,
И наконец по милости своей
Принять венец смиренно согласится.

Потом, знаменитые пушкинские народные сцены:

              Один

Неумолим! Он от себя прогнал
Святителей, бояр и патриарха.
Они пред ним напрасно пали ниц;
Его страшит сияние престола.

Другой

О боже мой, кто будет нами править?
О горе нам!

Третий

Да вот верховный дьяк
Выходит нам сказать решенье Думы.

Шекспир тоже использовал анонимных жителей города, чтобы дать голос общественному мнению:

              1-й горожанин

Сосед, здорово! Ты куда спешишь?

2-й горожанин

Чего-то мне, сосед, не по себе.
Ты слышал новость?

1-й горожанин

Да, король скончался.

2-й горожанин

Плохая весть! Теперь не жди добра.
Боюсь, опять усобицы начнутся.

Страницы: 1 2

Страницы ( 1 из 2 ): 1 2Следующая »