«Укрощение строптивой» и ошибки («ошибки»?) Шекспира

(автор: gest)

 

Is Shakespeare really deep, or did he just not have a continuity editor?

 

Как говорила Маргарет Этвуд, «Шекспир и вправду настолько глубок, или у него просто не было хорошего редактора?«.

Я хотел посвятить этот пост ошибкам и сомнительным моментам в «Укрощении строптивой». Да, Шекспир делал ошибки. Тут надо сказать много общих слов (ранний период творчества, бубубу, кто мы такие, чтобы судить гения, бубубу), я не хочу этого делать.

Это просто мои мысли по итогам увиденных постановок.

1. Убийственная экспозиция в начале, когда Люченцио объясняет своему слуге, кто они такие и что они здесь делают, строго говоря, ошибкой считаться не может.

2. Возьмите любой сборник Шекспира, начиная с самого первого. «Укрощение строптивой» начинается на полуслове, в разгар действия, когда Слай ругается с трактирщицей:

                    Слай

Вот ей-богу, я тебя отколочу.

Трактирщица

Пару бы колодок тебе, мазурику!

По меркам восьмидесятых-девяностых годов 16 века это самый современный и реалистичный театр, какой только может быть. И вот затем уснувший пьяница Слай попадает в руки к людям Лорда, его переодевают в роскошное платье и усаживают смотреть итальянскую комедию. Подчёркнутая театральность монолога Люченцио обозначает начало пьесы в пьесе, которая и должна казаться более искусственной по сравнению с «реальным» для зрителя миром, в котором существует Слай.

В сторону. Первые зрители «Укрощения строптивой» были англичанами елизаветинской эпохи. И Слай тоже оттуда — типичный английский пьяница на фоне типичного английского пейзажа. Помимо всего прочего, сцены с ним позволяют перебросить мостик от обыденной реальности к условной Вероне. Именно поэтому в трёх виденных мной постановках, в Москве, в Петербурге и в Лондоне, Слай появлялся из зала, как наш современник и соотечественник. В Лондоне, в театре «Глобус», он был пьяным фанатом английской национальной сборной, который ходил вокруг театра и приставал к зрителям, идущим на представление, а потом каким-то образом проникал в зрительный зал и продолжал беспредельничать уже там. В Москве, в театре «Сатирикон», Слай был наглым придурком, который, опоздав к началу спектакля, врывался в зал и устраивал безобразный скандал, потому что он, сука, бабло платил за билет, а значит, ему теперь всё можно (Москва = гнилые понты). В Петербурге, в Александринском театре, Слай был интеллигентным алкоголиком с окраин, который тянулся к искусству, как мотылёк — к пламени свечи, и именно эта страсть заставляла его лезть на сцену, не обращая внимания на окрики служителей. Нынешний Слай ругается не с трактирщицей, а с охранниками и администраторами, но действие всё равно начинается именно с этого. Из нашего мира Слай проваливается в иную реальность, и мы наблюдаем за происходящим там вместе с ним.

Короче, экспозиция — это не ошибка, это пример глубины текста.

Страницы: 1 2 3 4 5

Страницы ( 1 из 5 ): 1 23 ... 5Следующая »