Курии как вид, часть 1
Теперь посмотрим на современные представления об эволюции эусоциальности:
«Первый этап — формирование в популяции групп особей, которые в силу тех или иных причин держатся вместе на ограниченной территории и потому тесно контактируют друг с другом. Чаще всего такие группы образуют особи, находящиеся в одном гнезде (или норе), скапливающиеся около общего источника пищи или совершающие совместную миграцию (нередко — следующие за лидером). Важно, чтобы это было не просто пребывание вместе на определенной стадии своего жизненного цикла (например, птенцов в гнезде), но и попытки кооперации в защите гнезда или источника пищи. Такие попытки мы почти всегда находим у животных с элементами эусоциальности. Примерами могут быть некоторые осы и пчёлы, колониальные тли, трипсы, креветки и голые землекопы. У большинства настоящих эусоциальных животных формирование группы начинается с одной оплодотворенной самки (перепончатокрылые) или пары половозрелых особей. В теории «совокупной приспособленности» обязательным считается наличие родственных связей между особями, вступающими в кооперацию, и соответственно — возможность родственного отбора. Однако, как подчеркивают авторы новой концепции, родство есть скорее следствие, а не причина эусоциальности. На начальных стадиях становления эусоциальности оно не является обязательным.
Второй этап — это накопление признаков, которые делают переход к эусоциальности более вероятным. Подобного рода «преадаптации» к общественному образу жизни возникают путем обычного естественного отбора, действующего на уровне отельных особей (а не групп). Примером может быть постройка одной самкой гнезда, которое потом она будет защищать. У некоторых пчел, ведущих одиночный образ жизни, элементы эусоциального поведения возникают, если в ходе эксперимента несколько особей поместить в небольшое ограниченное пространство. Тогда одна пчела начинает повторять то, что делает другая, к ним присоединяется третья и т. д. Разделение труда между разными особями, по-видимому, появляется как продолжение определенного алгоритма поведения отдельной особи. Известно, что одиночная пчела сначала выполняет один этап работы, и только закончив его переходит к следующему. С развитием эусоциальности этот алгоритм проявляется в том, что особи начинают избегать делать ту работу, которую уже сделали другие. Очевидно, что пчёлы и осы уже как бы «заведены» на подобное коллективное разделение труда, и поэтому нужно только нажать на пусковой крючок, чтобы запустить быстрый переход к эусоциальности. У перепончатокрылых есть еще одна важная преадаптация к эусоциальности, а именно забота о будущем обеспечении потомков — постройка гнезда, доставка туда корма (например, парализованной жертвы), откладка яйца в ячейку, где уже есть корм для будущей личинки. На следующей стадии — охрана личинки, а иногда и ее кормление.
Третий этап — появление посредством мутации или рекомбинации специальных генов, ответственных за поддержание группы. У «преадаптированных» перепончатокрылых достаточно одной мутации, которая отменила бы предыдущую команду. Например, половозрелая самка и ее подросшие потомки должны оставаться в старом гнезде, отказавшись от расселения. Хотя пока гены, отвечающие за эусоциальность, нам не известны, некоторые гены, меняющие поведение муравьев, описаны.
Четвертый этап — появление принципиально новых (эмерджентных) признаков, возникающих в результате взаимодействия особей в колонии. Эти признаки становятся важными объектами отбора. Авторы отмечают, что различия в ролях размножающихся родителей и неразмножающихся потомков могут определяться не разными генами, а разной фенотипической реализацией одних и тех же генов в зависимости от внешних условий. Колония может рассматриваться как самостоятельный индивидуум, своего рода «сверхорганизм».
Пятый, заключительный, этап — это отбор на уровне колоний, который у наиболее продвинутых эусоциальных видов может менять и жизненный цикл и систему каст».
Как мне кажется, ещё до появления разума протокурии достигли как бы не четвёртого этапа. Различная фенотипичная реализация мужских генов — появление неразмножающихся самцов, «nonreproducing form of Kur» (с), которые помогают родителям.
Курии, как вид, сформировались в холодном климате. Курии покрыты густой шерстью, не нуждаются в одежде, достаточно хорошо переносят холод и не любят сильную жару. Плюс, они очень крупные, а укрупнение размеров у теплокровного существа может быть реакцией на жизнь в условиях долгих и холодных зим.
Аргумент против — у курий достаточно заметные и выразительные уши-звукоусилители, которые плохо сочетаются с холодным климатом, у наших северных видов уши небольшие и защищённые шерстью. (Не просто уши, а социально значимые — курии любят их украшать, Пол-Уха получил свою кличку за то, что у него вместо одного уха огрызок, и так далее.) Остаётся считать, что курии умеют сворачивать уши в трубочку и прижимать их в черепу — они так делают, когда идут в атаку (смотрим на полу-каноничные фигурки), что изначально, надо полагать, служило адаптацией к порывам холодного ветра.
Способность курий в определённых пределах управлять своим метаболизмом может быть адаптацией к холодной зиме с внезапными снежными бурями (*). Буран начался — лежи в берлоге и тяни время. Выглянуло солнце — надо резко просыпаться и бежать охотиться.
И да, среди современных разумных курий есть по-крайней мере одна разновидность, шерсть которой имеет покровительственную белую окраску, позволяющую маскироваться на фоне снега. Возможно, это сезонное.
Сложный ландшафт — тут я ссылаюсь на complex topography hypothesis (Complex topography and humanevolution: the missing link), согласно которой эволюция человека в разумный вид происходила в условиях сложного скалистого ландшафта, что привело к развитию «лазательных» адаптаций и трёхмерного мышления (для добычи пищи и спасения от хищников на крутых обрывах). Не знаю, как насчёт людей, но к куриям это точно относится.
Курии могут и любят лазать по скалам, но ненавидят нырять в воду (хотя могут себя заставить). В помещениях, которые курии строят для себя, встречаются аналоги шведской стенки-скалодрома. («Then it dropped down to a pole in the scaffolding. It sat there for a moment, and then, lightly, swung from one pole to another, and then returned, dropping lightly, for an animal of its weight, to the floor before the platform«; «I saw the Kur easily, gracefully for its bulk, with its long arms, pipe to pipe, swing down toward me.» Короче, «Kurii, natively better climbers than men«.)
Курии, таким образом, являлись своего рода аналогом гигантопитеков Дробышевского, которые ползали по скалам, охотились на животных и использовали каменные орудия. (Как говорит arishai, безобидная шизинка может спасти от серьёзной шизы, просто потому, что место уже будет занято.) Курии — это как если бы гигантопитеки Дробышевского жили в Европе ледникового периода и развивались бы в сторону гигантских хищных бабуинов, охотников на плейстоценовую мегафауну. На базе понгинов-орангутанов.
Короче, во многих отношениях, курии — это те самые Killing Apes и неандертальцы Вендрамини:
«С учётом их значительного веса и расхода энергии на передвижение, не говоря уже о необходимости поддерживать температуру тела на нужном уровне, неандертальцам приходилось постоянно искать и потреблять чудовищное количество животного протеина, который шёл на обогрев их тел…
Только свежее мясо могло обеспечить неандертальцев высокопротеиной, калорийной диетой… вся их эволюция была направлена на то, чтобы превратиться в лучших охотников.