Месть дочерей человеческих
У ангелов появились постоянные поселения, расположенные, как правило, на высоких, труднодоступных местах. Опять же, это могли быть площадки на границе племенных территорий, где происходил обмен ценными вещами. Или это могли быть культовые места на границе территорий, где племена ангелов регулярно встречались для проведения религиозных обрядов и инициаций. Или это просто было место, из которого было удобно сторожить и контролировать «посаженных на землю» людей, занятых в производящей экономике. Главное, что эти поселения выросли в небольшие, но полноценные города-государства, окруженные сельскохозяйственными угодьями, где трудились зависимые люди. Спартанцы — и илоты.
Ангелы превосходили людей, как конные превосходят пеших. От них было сложно убежать, они были сильнее даже в рукопашном бою на земле, за счёт подготовки и вооружения. Атаке с воздуха метательным оружием людям просто нечего было противопоставить. Но ангелы для людей того времени были смертными богами или посланцами небес, прекрасными воинами света, которые спасли человечество от власти ночных ужасов и демонических чудовищ. Люди поклонялись ангелам, и ангелы были центральными образами их религии (поддерживаемой и насаждаемой ангелами).
Так цивилизация ангелов достигла аналогов нашего бронзового, или даже железного века. А потом, в результате половых контактов с расой рабов — к этому времени кто-то из ангелов уже завёл себе человеческих наложниц, — с ангелами случились членодевки. Ангельская культура ещё развивалась, несмотря на падение рождаемости, в то время как их бескрылые подданные недалеко ушли от каменного века (никаких признаков марксистского закона развития), но впереди ангелов ждал демографический коллапс. Как мог бы выразиться какой-нибудь моралист, их общество стало приобретать декадентские, упаднические черты. Крылатые мужчины предпочитали членодевок или миниатюрных бескрылых женщин, похожих на ещё не научившихся летать подростков. А так как в обществе становилось всё больше гибридов, в подобном поведении даже была своя логика — ангелы, родившиеся у человеческих матерей, искали таких же партнёрш, и именно от людей у них рождалось здоровое потомство. Даже крылатые гермафродиты были по умолчанию более «человечными», а, следовательно, и более привлекательными. Возникали устойчивые гибридные линии, которые могли поддерживать себя только за счёт постоянного скрещивания с людьми.
В каком-то смысле, ангелов погубили крылья и та транспортная и информационная связность, которую обеспечивал полёт. У ангелов была единая культура, в пределах которой постоянно происходил обмен генами. Не существовало ни одной популяция, которая была бы географически изолирована от остальных. Рано или поздно в самое отдалённое поселение прилетали членодевки — и это было началом конца. Когда стало понятно, к чему привело неограниченное размножение гибридов в зоне их изначального появления, процесс было уже не остановить. Где-то когда-то жила последняя чистокровная женщина-ангел, которая за свою жизнь родила двух сыновой и умерла от старости. Без чистокровных женщин исчезли и чистокровные мужчины, гибриды полностью вытеснили изначальный вид. Раса утратила способность к воспроизводству, численность населения рухнула, оставшихся ангелов не хватало для поддержания прежней политической системы, инфраструктуры и экономики. Бескрылые люди, предоставленные сами себе, продолжали выращивать полезные растения и разводить животных, просто теперь никто не говорил им, что делать.
У оставшихся групп ангелов, в принципе, было два пути для выживания.
Одни нападали на человеческие племена, истребляли мужчин и забирали женщин репродуктивного возраста. На своих базах они использовали пленниц для того, что произвести на свет новое поколение, которое перенимало у отцов их хищные и грабительские привычки. Минусом такого подхода, очевидно, было то, что чем успешнее становились ангелы, тем меньше в округе оставалось людей. Выжившие люди становились «пуганными», и детей они учили бояться и ненавидеть ангелов.
Вторые пытались создать устойчивые человеко-ангельские поселения, сев на шею какой-нибудь отдельной группе и «прогрессируя» её. Люди размножались естественным образом, порождая работников и работниц (а в отдельных случаях, даже солдат), и в то же время бескрылые женщины или какая-то их часть использовались для воспроизводства крылатой элиты — культурной, религиозной, политической и интеллектуальной. Эти ангелы, очевидно, были враждебно настроены по отношению к группам, практиковавшим чисто хищнический подход, и даже готовы были с оружием в руках защищать от них свою «паству».
Самое успешное из таких поселений просуществовало несколько поколений, а потом люди восстали, ворвались в детинец и перебили всех гибридных детей и тех, кто не успел или не сумел улететь. В конечном счёте, этой судьбы не удалось избежать ни одному из смешанных сообществ. В руки людей попали ангельские технологии и ангельское оружие, включая метательное. Луки значительно уравняли шансы, и теперь похищение женщин было сопряжено со смертельным риском.
Прошли века. Люди скакали на кентаврах, ковали доспехи, строили собственные города на руинах старого мира, торговали и вели войны. Численность ангелов продолжала падать, массовые рейды-налёты ушли в прошлое. Каждый ангел, желавший продолжить свой род, был сам за себя. Членодевки воровали женщин, подобно мужчинам, но так как они выглядели, как женщины и обладали функционирующими женскими половыми органами, им были доступны и альтернативные стратегии. Люди знали их под именем суккубов и рассказывали о них разные небылицы. Охотники выслеживали ангелов и пытались вычислить места их стоянок. Тем не менее, часть тайных твердынь продолжала существовать, храня в себе память и сокровища угасшей расы.
Водятся ли в этом мире какие-нибудь особо крупные «птички» или «грифоны», которых люди смогли бы приручить в качестве ездовых животных? Поднявшиеся в воздух охотники обрекли бы ангелов на окончательное вымирание. Но, может быть, сначала человеческие царства превратятся в огромные, сложные, а потому и достаточно терпимые империи, и владыки людей подыщут ангелам место в общей системе разделения труда.
В одном я уверен: этого нет и не будет в любительской книжке, с аннотации к которой всё началось. И значит, весь написанный мной текст не имеет никакого смысла. Но мне хотелось его записать, с тех самых пор, как он пришёл мне в голову — и я обещал его Оле.