Что в нас заложено
***
С точки зрения сегодняшнего дня, запрет на отношения между людьми на основе оттенка их кожи или наличия эпикантуса — абсурден, смешон и аморален. Рабство — безусловное зло. Запрет на секс с подростками — общепринятая социальная практика (подкреплённая уголовным кодексом). Последнее, на самом-то деле, наиболее слабое утверждение, если рассуждать объективно, так как первые обстоятельства исходят из абсолютных моральных принципов (равенство людей перед законом и неотторгаемость их прав), а третий упирается в произвольную цифру и в другие произвольные правила. Ну там minor — все, кто младше 18-ти; желание секса с minor и готовность к такому сексу — уже преступление (мыслепреступление). Но хоть убейте, ни один психически нормальный человек не будет считать, что есть какая-либо моральная эквивалентность между изнасилованием десятилетней и платой за секс с семнадцатилетней. И всё-таки, раз эти понятия связаны с плохим сексом, у американцев они вызывают реакцию на ПЛОХОЙ СЕКС, то есть панический приступ. Ей было всего семнадцать? Педофилия!!!
(И я не говорю об ещё одном американском мозгозавороте, согласно которому эксклюзивные сексуальные права на молодую девушку принадлежат её отцу. Который, естественно, не может ими воспользоваться, но всё равно их защищает. Если судить по той американской массовой культуре, с которой я сталкивался, от фильмов до порнорассказов, там всё Очень Плохо.)
Очевидно, что если существует больное отношение, есть ещё и здоровое, но в условиях сексуальной контрреволюции и реакции («антипатриархальной революции«, если хотите) в культурном пространстве текущего геополитического гегемона, мы от подобного крайне далеки.
Продолжая с темой «Что в нас заложено»
Норман сложнее, чем карикатура на Нормана, которую мог бы нарисовать, например, я. О чём он пишет в процитированных выше кусках, в чём его идея?
Допустим, однажды существовал идеальный мужчина, сексуальный агрессор, воин и охотник. Который выследил предпочтительную партнёршу, поймал её, укротил и заставил подчиняться, как Петруччо Катарину. И в этой ситуации женщине было выгодно подчиниться альфа-самцу, смирится с этой ситуацией и даже получать от неё определённое удовольствие, как Катарина с Петруччо. Доля мазохизма, покорность своему мужчине и признание его эксклюзивных сексуальных прав оборачивалась репродуктивным успехом. А «бесполезных» эмансипированных женщин прогоняли на мороз, или даже убивали, или им приходилось довольствоваться самыми жалкими и низкосортными самцами, которых они всё равно не любили, не уважали и не хотели рожать им детей, а потому их репродуктивный успех был низким.
Но, пишет Норман, что будет дальше? Если мазохизм оказался выгоден матери, то она передаст генетически обусловленные особенности темперамента своим детям, обоего пола. «Мужчина, являвшийся, вероятно, агрессивной стороной в сексуальных отношениях, без сомнения, сформировал биологическую природу женщина, а этим, через неё, и свою собственную… Если мужчины были склонны выбирать женщин, которых можно было бы воспринимать в качестве добычи, то этим они, в свою очередь, прививали бы женщинам определённые мазохистские наклонности. Естественно, одновременно они прививали бы те же наклонности себе«. Понимаете, да? По-другому это не работает.
«Эти качества могли способствовать выживанию. А если и нет, то они, возможно, были связанны с теми качествам, которые способствовали выживанию… мазохизм с покорностью авторитету«.
У женщины, которая предпочла покориться, будут рождаться более спокойные и более склонные к компромиссу сыновья. Готовые подчиняться властям и даже получать определённое удовольствие в ситуации, когда Начальство их имеет. А это позволит создавать более сложные социальные структуры, и привет, цивилизация. Если мы попробовали бы вывести агрессивных мужчин и скромных женщин, у нас бы заодно рождались скромные мужчины и агрессивные женщины. Норман, как убеждённый switch, пишет о том, что мы все носим в себе как садистскую, так и мазохистскую природу, и мужскую, и женскую, и гетеросексуальную, и гомосексуальную. Это в наших генах, это те роли, которые мы способны играть, наши унаследованные через кровь и культуру программы, маски. И это и есть мы.
Помимо прочего, вот эта тема, взаимозависимость таких вещей, то, что наследственность охватывает оба пола, то, что признаки по разному проявляются в разных ситуациях, она меня всегда интересовала.
«Британские биологи, изучающие уникальную популяцию одичавших овец с острова Соэй, нашли ответ на вопрос, долго мучавший теоретиков: почему в популяции сохраняется наследственная изменчивость по размеру рогов, если известно, что самцы с большими рогами из года в год оставляют больше потомства, чем короткорогие? Казалось бы, половой отбор давно должен был обеспечить всех самцов большими рогами. Разгадка оказалась в противоположном действии полового и «обычного» естественного отбора на ген RXFP2, влияющий на развитие мужских половых признаков у людей, мышей и баранов. У овец есть два аллельных варианта этого гена: Ho+ и HoP. Аллель Ho+ способствует росту рогов и поддерживается половым отбором: в период осеннего гона большерогие самцы с генотипами Ho+/Ho+ и Ho+/HoP побеждают в конкуренции за самок. Однако в зимнюю бескормицу естественный отбор работает против аллеля Ho+: самцы с генотипом Ho+/Ho+ имеют наименьшие шансы пережить зиму. В итоге максимальную приспособленность имеют гетерозиготы (Ho+/HoP), чем и объясняется устойчивое сохранение обоих генетических вариантов в генофонде…