Нео-татибы. Зелёные: ретропанк и последние советские самураи
Что самое удивительное, манифест подобного движения был уже написан. Это «Шанс для динозавра» Громова. Когда я прочёл эту книгу, я был шокирован и рассказал об этом в ЖЖ, сразу связав тему романа (Европа и прогресс плохо, Азия и стагнация хорошо) с «Поздневековьем» fortunatus‘а. Правда, Громов там перегибает палку, это всё ещё жёлтая татиба, но вектор, вектор…!
«– Я еще вернусь, Гухар! – кричал Барини, сменив адресата. – Ты дождись! Я еще посчитаюсь с тобой, с Сумгавой, со всеми вами! Ваш мир еще станет иным, это я вам говорю! Я вам покажу Новое время и модернизацию! Вы у меня и думать забудете о правах личности! Верность сюзерену до гроба! Огнестрельное оружие – запретить! После окончательной победы. Мануфактуры – разрушить! Переходы из сословия в сословие – затруднить максимально! Только по именному государеву эдикту. И без никаких! Вы у меня еще тысячу лет будете готовиться вступить в Новое время, и вы, возможно, будете готовы к нему, когда оно придет! Очень на это надеюсь. Вы научитесь самодисциплине, сучьи дети! Высшая доблесть – следование долгу! Высшая добродетель – послушание! Жесткая структура власти! Радетелей перемен – на кол! Вы у меня не будете очень уж счастливы, и ваши далекие потомки не будут чересчур счастливы, но они хотя бы будут жить как люди! И тогда никто не решится бурчать о конце истории, потому что это будет не конец, а только начало!..»
А через несколько лет я увидел в сети реплику, которую с тех пор стёрли, но я успел сохранить:
«Я считаю, что суть именно в централизации Китая. Китайские императоры контролировали всю свою экономическую эйкумену. Они стремились затормозить революционные инновации, чтобы сохранить сословный и классовый status quo.
В понятном смысле они были правы. Именно технологические инновации меняют строй и элиту переживающий технический бум страны.
Даже сейчас новые сетевые технологии позволяют совершать в странах перевороты. Национальный сегмент интернета во многом определяет политическую жизнь.
А если ты способен ограничивать технику и науку — значит ты способен сопротивляться таким вредным с точки зрения действующей элиты изменениям.
Надежда человечества состоит в том, что рано или поздно нами всеми будут управлять из единого центра, наша Земля станет тоталитарным или авторитарным миром.
Только тогда мы сможем ограничить развитие науки и техники, поставить ее под жёсткий контроль и уберечь землю от разрушающих Землю технологий.
Иными словами, опыт Китая — очень полезен.
Потому что именно европейский тип развития — это тип развития раковой опухоли.
Капитализм с его конкуренцией — это зло.
Для стабильного сохранения жизни на Земле в человеческом обществе не должно быть никакой конкуренции.
Только рациональный план развития всего человечества. И точка.
Именно поэтому США и Запад не могут быть центром всего человечества.
Они привыкли к либерализму и потреблению, а будущее Земли останется за авторитаризмом и ограничением потребностей».
Я тогда сказал, что это жёлтая татиба — какая же ещё? Но это уже была полноценная «зелёная», вырастающая из жёлтой.
Промежуточный итог. Мы говорим о людях, которые (в своих предельных проявлениях, «настоящих буйных мало») могут рассуждать о достоинствах традиционной китайской цивилизации в плане контроля за населением и подавления инициативы и инноваций. Которые будут восхищаться исламом, потому что и ислам, и христианство получили от античности крайне опасный информационный груз, но именно исламские страны сумели его эффективно разминировать, избежав взрыва; а в Европе, пусть через века, но рвануло. При этом, они одобряют христианскую идею монастырей — все опасные знания и потенциально опасных (грамотных) людей собрали в специальных центрах, за прочными стенами, подальше от простого народа. «Зелёные» фанатики будут на стороне антигероя фильма «Имя розы» — представьте, что вам необходимо сделать выбор между уничтожением последней известной копии «Некромоникона» и выходом книги в свет, где она сразу же разойдётся по рукам в куче списков. «А наша задача сводится к тому, чтобы реализовать эти запрещения и преграждать путь к утечке информации, ибо именно утечка информации в таких случаях сплошь и рядом приводит к самым жутким последствиям«.
(«Это открытие нужно закрыть, пока еще не поздно! Вы не даете себе труд подумать, что вы там делаете!..» Горбовский, «Беспокойство».
Как ни странно, истоки взглядов «зелёных» можно отыскать в творчестве братьев Стругацких. Взять, например, Ивана Жилина из «Хищных вещей века» (ака эмиссар из «зелёной зоны» приезжает в «оранжевый» город и находит там артефакты «фиолетовых»). Вообще, «Хищные вещи века» — это отражение страхов советских авторов перед будущим, в данном случае, панический страх активации шестого контура Лири. Стругацкие отрефлексировали последствия психоделической революции, которая тогда только начиналась, заодно пророчески затронув тенденции развития вычислительной техники. «Слег» — это, в первую очередь, ЛСД. А ЛСД — это когда ты закинулся и резко осознал тотальную иллюзорность обыденного мира. Ты поднимаешься к самой Богине, а она говорит: «Не парься. Думаешь, мне это от тебя нужно? Живи по кайфу. Пока!» — и на прощание машет тебе фиолетовым щупальцем. В общем, эта тема была ещё заметнее в изначальном плане братьев:
«По исходной идее, появившейся в середине 1963 года, планировалось написать совершенно реалистичную повесть под названием «Крысы». Действие, современное моменту написания, происходило в Латвийской ССР на острове Буллю в Рижском заливе (это место действия было выбрано потому, что один из авторов некоторое время отдыхал на Буллю). Повесть должна была представлять собой «дневник писателя, оказавшегося по соседству с новыми наркоманами — электронного типа». Слово «слег» тогда ещё не было придумано, речь шла о некоем новом «электронном наркотике» — приборе, вызвавшем чрезвычайно убедительные, яркие и привлекательные по содержанию галлюцинации, после которых реальный мир казался серым и ненастоящим…»
Это Массачусетская машина из «Далёкой радуги» и вся та тема с киборгом-Камиллом и опасениями насчёт нечеловеческого будущего человечества. Это, естественно, «Жук в муравейнике»:
«Каждое научное открытие, которое может быть реализовано, обязательно будет реализовано. С этим принципом трудно спорить, хотя и здесь возникает целый ряд оговорок. А вот как поступать с открытием, когда оно уже реализовано? Ответ: держать его последствия под контролем. Очень мило. А если мы не предвидим всех последствий? А если мы переоцениваем одни последствия и недооцениваем другие? Если, наконец, совершенно ясно, что мы просто не в состоянии держать под контролем даже самые очевидные и неприятные последствия? Если для этого требуются совершенно невообразимые энергетические ресурсы и моральное напряжение (как это, кстати, и случилось с Массачусетсской машиной, когда на глазах у ошеломленных исследователей зародилась и стала набирать силу новая, нечеловеческая цивилизация Земли)?
Прекратить исследование! — приказывает обычно в таких случаях Всемирный совет.
Ни в коем случае! — провозглашают в ответ экстремисты. Усилить контроль? Да. Бросить необходимые мощности? Да. Рискнуть? Да! В конце концов, «кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет» (из выступления патриарха экстремистов Дж. Гр. Пренсона). Но никаких запретов! Морально-этические запреты в науке страшнее любых этических потрясений, которые возникали или могут возникнуть в результате самых рискованных поворотов научного прогресса. Точка зрения, безусловно, импонирующая своей динамикой, находящая безотказных апологетов среди научной молодежи, но чертовски опасная, когда подобные принципы исповедует крупный и талантливый специалист, сосредоточивший под своим влиянием динамичный талантливый коллектив и значительные энергетические мощности.
Именно такие экстремисты-практики и были основными клиентами нашего КОМКОНа-2. Старикан же Бромберг был экстремистом-теоретиком, и именно по этой причине, вероятно, он ни разу не попал в поле моего зрения. Зато у Экселенца, как я теперь видел, он всю жизнь просидел в почках, печени и в желчном пузыре.