Нео-татибы. Зелёные: ретропанк и последние советские самураи
По роду своей деятельности мы в КОМКОНе-2 никогда никому и ничего не запрещаем. Для этого мы просто недостаточно разбираемся в современной науке. Запрещает Всемирный совет. А наша задача сводится к тому, чтобы реализовать эти запрещения и преграждать путь к утечке информации, ибо именно утечка информации в таких случаях сплошь и рядом приводит к самым жутким последствиям».
И оттуда же иллюстрация того, что будет, если не будет КОМКОНа:
«Полтора десятка лет назад Надежда и ее дикая судьба были на Земле притчей во языцех, да они и оставались до сих пор притчей во языцех, как грозное предупреждение всем обитаемым мирам во Вселенной… Теперь считается твердо установленным, что за свое последнее столетие обитатели Надежды потеряли контроль над развитием технологии и практически необратимо нарушили экологическое равновесие. Природа была уничтожена. Отходы промышленности, отходы безумных и отчаянных экспериментов в попытках исправить положение загадили планету до такой степени, что местное человечество, пораженное целым комплексом генетических заболеваний, обречено было на полное одичание и неизбежное вымирание».
Под этим углом можно прочитать и «Волны гасят ветер».)
Они найдут добрые слова и для православной церкви. Чего стоил один запрет скоморошества и музыкальных инструментов! Вроде неочевидная мера, но в плане управляемого регресса общества невероятно точная.
И, в общем-то, они понимают советскую борьбу с лженаукой генетикой и попытки начать такую же кампанию против лженауки кибернетики (*), так как имеют перед глазами пример «фиолетовых» и «серых«. Советские товарищи не осознавали, от какой судьбы они попытались спасти человечество, но чувствовали это на каком-то подсознательном уровне. От некоторых вещей действительно за версту несёт серой, прав был Рудольф Сикорски.
Такими были убеждения людей, стоявших у истоков «зелёного» движения, но, слава богу, им на смену постепенно пришли более умеренные товарищи. (В рамках тренда от LE к LN.)
Я хотел бы ещё раз повторить и подчеркнуть предыдущие пункты. Сначала был кризис, страшный системный кризис. Социальные катаклизмы, волны беженцев, перемешавшееся население, разноязыкие анклавы. На этом фоне начинается и осуществляется социоинженерный проект невероятной сложности, равного которому за всю историю человечества ещё не было, причём изнутри это воспринимается примерно так:
«— человечество будет разделено на две неравные части;
— человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру».(«Волны гасят ветер«)
В той части, которая касалась будущих «зелёных», задачу можно сформулировать примерно так. Поднять часть населения стран третьего мира до уровня «второго мира» по параметрам «законопослушность, трудолюбие, неагрессивность, терпимость»; опустить часть населения стран первого мира до уровня «второго мира» по параметрам «покорность властям, коллективизм, конформизм, консерватизм». Собрать из них единый социум. Создать условия для невероятно быстрого (в течении одного поколения) возникновения новых культурных и поведенческих норм.
Осуществление этого проекта приводит к возникновению первых «зелёных зон», которые изначально заточены под экспансию в охваченные кризисом территории в качестве «агентов порядке»; эти зоны становятся ядром кристаллизации широкого «зелёного» фронта. Темпы расширения «зелёных зон» сравнимы с экспансией ислама в первый век существования этой религии (а то и превышают их). Если я в рамках этого цикла заимствую идеи у fortunatus‘а, то позаимствую и эту «загадку мировой истории»:
«Арабское завоевание Ирана и половины Византии — завоевание, при котором победители не превосходили побеждённых ни числом, ни техникой, ни организацией, ни воинским исскусством, и не всегда даже боевым духом, и которое тянулось слишком долго, чтобы приписать его удачу случайности».
(Можно ещё глянуть этот тред и это мнение.)
1. За время существования «зелёных зон» сконструированные вышеупомянутым образом ценности трансформируются и усваиваются, как выстраданные убеждения, становясь основой новой идентичности. Не без проблем, конечно:
«Во втором мире, а также в азиатской части первого, новая этика была принята безболезненно, так как не особенно отличалась от старой (конфуцианской, буддийской, индуистской). Напротив, в странах Запада переход к ней сопровождался потрясениями, не менее бурными, чем Возрождение и Реформация на переходе от средневековья к модерну. Взрывное распространение новых религий, прежде всего психосект; молодёжные бунты, по размаху превосходящие события 1968 года; вспышки немотивированной агрессии — всё это сотрясало западный мир кризисных и посткризисных лет. Но в конце концов большинство европейцев и американцев обрели душевную гармонию в психосектах, преимущественно буддийского и даосского направления».
Выросший в «зелёной зоне» человек, попав в «оранжевую зону», будет смотреть на окружающую реальность глазами Ивана Жилина в «Хищных вещах века» или Ивана Данко (Арнольда) в «Красной жаре», первым делом отмечая всеобщую бездуховность, бардак, неорганизованность, развращающее и отупляющее изобилие. [Советская власть, к примеру, за все годы своего существования подобной реакции от советских людей добиться так и не смогла, хотя пыталась; советские люди на зарубежный капитализм реагировали больше в духе воздуха свободы, который вскружил голову профессору Плейшнеру.]
2. Этот социоинженерный проект был легендирован настолько глубоко, что произошедшие события воспринимаются, как естественные, как результат воздействия невидимой руки рынка или объективных законов исторического развития, — в том числе, непосредственными участниками этих процессов. Более того, возможно, что никакого проекта действительно не было: идеальный заговор — это заговор с нулевым числом заговорщиков.
3. Если считать, что целью проекта было разделение человечества на агнцев и козлищ, или, в марксистских терминах, на буржуев и пролетариев, где пролетарии будут вкалывать даже не под китайским, а под северокорейским файерволлом, а потому не будут знать о существовании буржуев (а если даже узнают, то будут их жалеть, бедолаг), то что-то явно пошло не так. Человечество «Поздневековья» должно было состоять из 1-го мира («оранжевые»), 2-го мира («зелёные») и 3-го мира, который частично вымирает от голода, болезней и войн, частично вливается во второй. Вместо этого: 1) в первом мире зарождаются «фиолетовые», то есть человечество снова начинает делится «на две неравные части по неизвестному нам параметру«; 2) «зелёные» так и не заканчивают присоединение нейтральных зон, вместо этого там возникает новый интеграционный проект («серые»), всё ещё слабый по своим военным возможностям, но крайне ядовитый в плане идеологии и склонный к прозелитизму. Но. Так как мы не знаем, существовал ли проект в принципе, мы не можем сказать, было ли появление «серых» и «фиолетовых» частью плана или непредвиденным побочным эффектом.
[Сформулируем ещё одно противоречие нашего сеттинга. Произошли события, сравнимые по своим последствиям с падением Западной Римской империи и возникновением ислама. При этом, эти события и вызванные ими фундаментальные изменения произошли за гораздо более короткий срок — не века, а десятилетия. Это можно связать с возросшей скоростью информационного метаболизма человечества, но при этом надо учитывать, что срок жизни отдельного человека заметно увеличился, по крайней мере, в развитых странах, то есть существуют люди, чья жизнь началась в старом мире и закончилась в новом, если вообще закончилась. Нам это частично знакомо, были ведь люди, которые застали ещё Николая II, а умерли после 1991-го. В нашем сеттинге, повторяю, перемены были намного более революционными, и затронули они не одну Россию, а весь мир.]
Что мне нравится в «зелёных»?
В отдельные моменты «зелёные» могут казаться даже более человечными, чем «оранжевые». Как ни странно, «оранжевые» часто воспринимаются, как бездушные формалисты-легалисты, хотя именно «зелёные» делают ставку на Закон. Но дело в том, что для «оранжевых» юридический голем (комплекс правил, норм и прецедентов) — это просто программируемая машина, которая служит конкретным интересам граждан. Закон, действительно, что дышло, как повернул, так и вышло. Им всё равно. А «зелёным» не всё равно, они верят в свои правила, поэтому в каждом случае они будут очень серьёзно относится к соблюдению и духа, и буквы собственных законов.
«Зелёные» — трушные ретропанки и лоутехи. В связи с особенностями их мировоззрения, им кажется, что человечество, не исчерпав ещё до конца возможностей старого уклада, периодически отказывалось от прежних технологий в пользу новых и сырых, по той лишь причине, что они были новыми. (Существует ведь мнение, что звуковое кино убило немое кино, как отдельный жанр, прежде, чем оно сумело до конца реализовать весь свой потенциал; и что последние немые фильмы стоят намного выше в художественном плане, чем звуковые фильмы следующих десятилетий. «Зелёные» так думают почти про всё.) Если бы мы могли больше времени провести со старыми технологиями, мы смогли бы достичь ещё больших успехов («ламповая космонавтика» в докомпьютерную эру и всё в таком духе). Многие старые технические решения до сих пор эффективны и конкурентоспособны. «Зелёные» обожают такие истории: «Рельсовый паровой трактор. Почти вечный«. Предки строили на века! Нет, паровые технологии ещё не исчерпали себя. (Как и парусные корабли, дирижабли, автожиры, поршневые штурмовики.) «Зелёные» всегда готовы воскресить технологию из прошлого, чтобы воспроизвести её на новом уровне и попытаться дать ей новую жизнь и потенциал к развитию, исправив этим совершенную когда-то ошибку. Да и вообще — всё новое, это хорошо забытое старое, всё старое — это усовершенствованное новое, развитие движется по спирали, мода рождается и умирает, а настоящие ценности вечны.
[Вещи должны быть простыми и качественными. «Зелёный» подход — это несложная, надёжная, проверенная временем вещь, созданная на высоком техническом уровне, для людей, способных выжать из неё максимум возможного. Это когда умный человек придумывает хорошую конструкцию, а множество других умных людей затем совершенствуют её и вылизывают до блеска за долгие годы производства.]