Нео-татибы. Серые: постапокалиптический технобольшевизм и морлоки

[Я представляю себе римлянина из времён империи, который попал бы в позднесредневековую Италию. Наблюдал бы за возложением лаврового венка на поэта-лауреата, присутствовал бы на публичных дискуссиях о классической литературе с цитатами на латыни. Грустил бы, глядя на руины Колизея. Заучивал бы арабские цифры (вот идиотская система, кто её выдумал?). Я думаю, Венеция ему бы понравилась, красивый город. И вот он бы размышлял вслух, сам с собой: местный язык чудовищно исковерканный, хотя в нём можно разглядеть осколки настоящей речи. Да и сама настоящая речь не забыта, хотя произношение у них всех, конечно, кошмарное. Какие-то ритуалы и бытовые привычки кажутся до боли знакомыми. Но почему они все христиане?! А как же почитание римских богов? Где митраисты? Куда исчез культ Изиды? Потом бы он увидел деревенский крёстный ход в честь Богородицы, и последний вопрос у него бы больше не возникал.]

Потом, есть «зелёные» зоны, второй мир. Плюс-минус классическое «Поздневековье». Это мир для выходцев из западного общества непривычный, совсем другой.

В трещинах юрисдикций и на границах зон живут «фиолетовые», анархисты-трансгуманисты, где каждый не похож ни на кого другого. Они же спокойно существуют в «оранжевых», а неофициально — даже в «зелёных» зонах.

И есть «серые» зоны, где всё плохо.

«Государства третьего мира разорились в годы большого кризиса и фактически перестали существовать, власть перешла в руки родовых кланов, мелких военных вождей и религиозных авторитетов (см. Сомализация)».

***

Нам это знакомо. Были заводы, жил город, структура мировой экономики изменилась, производство ушло в далёкую страну, а здесь умерли заводы и умер город. А теперь представим, что структура экономики снова изменилась, допустим, в связи с дальнейшей автоматизацией. И теперь вслед за заводами будут умирать целые регионы, а то и целые страны.

«Необходимость экономить энергию привела к массовому строительству аркологий, домов-городов на десятки и сотни тысяч жителей. Аркология обычно принадлежала крупной корпорации или государственному ведомству и вмещала в себя как офисы, так и квартиры сотрудников и всю инфраструктуру свободного времени. Расход энергии на коммунальные нужды в аркологии был в несколько раз ниже, чем в обычном городке той же численности населения… старые города постепенно принимали трущобный облик и разрушались… В результате непомерно выросла преступность (и до того немалая), в анархию погрузились крупные городские районы и целые города, а также большая часть сельской местности. (Если где-то и правили законные власти со своей полицией, фактическим поведением они ничем не отличалось от криминальных боссов)».

Теперь представим, что умрёт аркология. Что-нибудь случится, и накроются системы жизнеобеспечения и микроклимата, электричество, водопровод, канализация. Восстановление экономически нецелесообразно (корпорация разорилась, ведомство ликвидировали, или у владельцев банально не хватает фондов). Это чудовищная гуманитарная катастрофа, ведь там всё сверхцентрализованно, а вокруг пустоши, трущобы и руины и с бандитами.

Где происходят такие кризисы (техногенные аварии, социальные катастрофы), там появляются «серые», протягивая руку помощи — предоставляя лекарства, продовольствие, энергию, защиту, организуя работы по восстановлению инфраструктуры. Но, конечно, не бесплатно, бесплатно в этом мире ничего не бывает. У выживания есть цена, и эта цена — покорность «серому» делу. «Серые» любят фильмы про Скайнет, но считают, что если бы терминаторы реально раздавали шоколадки (медикаменты и пайки), дела у машин в стратегической перспективе шли бы гораздо лучше. [Многие подозревают «серых» в том, что по-крайней мере часть этих катастроф была ими же и была организованна, согласно ленинской максиме «чем хуже, тем лучше».]

Но, в целом, «серым» приходится жить по принципу «что вы выбрасываете, то мы подбираем» — и по отношению к людям, и по отношению к ресурсам и технике. Их конкуренты по быстрому будущему, «фиолетовые» (потомки победителей), сформировались в условиях изобилия ресурсов. «Фиолетовая» задача — как адаптировать технологии под использование одним человеком, в худшем случае — небольшой группой лиц. В идеале техника должна стать неотъемлемой частью тела Личности. «Серые» (потомки проигравших), сформировались в условиях ресурсного голода. «Серая» задача — как адаптировать технологии под максимально массовое воспроизводство на минимально приемлемой технологической базе, с опорой на низкоквалифицированные трудовые кадры. Приходится применять крайне неортодоксальные технические решения вкупе с неортодоксальными социальными практиками.

Отсюда идеи типа «литаний техножрецов Марса» (заученных мнемоническими методами процедур ухода за сложной техникой) и всякого такого:

«…полное разложение любого знания, любой деятельности на элементарные операции, дабы выходить на сверхтекучесть анонимных неквалифицированных кадров, приходящих-уходящих ради выполнения нескольких действий, продвигающих тот или иной проект на шажок вперёд, как муравьи по палочке возводят муравейник; и это не говоря, например, о том, что самые главные физические и прочие законы в математическом выражении неплохо бы отобразить на символику танцев и других невербальных ритуалов, поскольку в абстрактном виде их сможет сохранять и воспринимать всё меньшее число людей, а через ритуалы мы точно убережём их от забвения…»

При этом, среди «серых» действительно очень много хороших инженеров, программистов и технологов. У них всё в порядке с ТРИЗом. Просто в советское время считалось, что инженер должен посмотреть на какую-нибудь репродукцию картины мастеров эпохи Возрождения, вдохновиться, а потом пойти и «сынженерить» что-нибудь полезное. А «серые» считают, что для изобретения новых технологий надо постоянно медитировать на старые технические решения, скрупулёзно исследуя технологическое наследие человечества.

У меня был текст про то, что меня завораживает в «Трансформерах»:

«Только их интересуют «темы» — порождения нашей техносферы… Есть в этом какое-то высокое безумие — превращаться в технику, потому что только она кажется им живой, потому что их привлекает возможность ощутить своим телом технические решения иной цивилизации. Мы вот гордимся Моной Лизой и Пушкиным, а для пришельцев мы раса «КАМАЗов» и паровозов, и только этим интересны».

«Серые» именно так и смотрят на мир. Для них Bagger 228 является большей святыней, чем Собор Парижской Богоматери, потому что при создании Bagger’а применялись более сложные и интересные технические решения (а вы видели Liebherr LR 11350? Конфетка!).

В этом смысле, «серые» отличаются от привычных нам марксистов в том числе тем, что марксисты были порождением 19 века и типографского станка, детищем эпохи Гутенберга. Марксисты верили в текст, в заклинания, которые они наносили на бумагу. Завод для них был плоским чертежом, план — расписанием с таблицами. У настоящих «серых» мышление не текстовое, а голографическое. Они смотрят на мир, и видят в каждом объекте не ярлык с подписью, а технические решения, «техно-мемы», из которых он состоит — в 3D, под рентгеном и в динамике. По-крайней мере, это то состояние, которое они пытаются обрести и удержать за счёт медитаций, психоактивных средств, нейрохирургии и кибернетической аугментанции. Это им позволяет уподобиться вархаммерским Технодесантникам:

«Полноценный Технодесантник должен «чувствовать» боль неисправной машины и уметь ее излечить… Навыки Магистра Кузни… доведены до того состояния, что он может диагностировать болезнь духа машины с одного взгляда, а причину его недуга — всего лишь из шороха его искажённой молитвы функционирования».

Они смотрят на строчки программного кода и видят не текст, а процесс — и ошибки в коде всплывают над плоскостью экрана, автоматически выделяясь в их сознании тревожным мигающим цветом.

Особо идейные «серые», достигнув нужного состояния, начинают ритуально умерщвлять свою плоть, например, облучая себя радиацией. Чтобы каждый день напоминать себе — «в плоти нет силы, только слабость, в плоти нет постоянства, кроме распада«. Они также могут подвергнуть себя процедуре химической (а то и хирургической) стерилизации, подчёркивая этим, что они отрицают генетическую линию своего мясного тела, ибо они обретут бессмертие в творениях рук своих.

[arishai мне справедливо указала, что подобная философия будет привлекать одних сумасшедших мужиков, для женщин она слишком антиприродна. В целом, это конечно так. Но с другой стороны, разве женщина — это не мелкобуржуазный пережиток? Воспитание, а в конечном счёте, и воспроизводство людей нужно вырвать из-под власти семьи, из частнособственнической стихии. Производство рабочей силы должно проходить централизованно, упорядоченно, с чёткой стратегической целью, под контролем и наблюдением профессионалов. А если от женщины нам нужна только матка (и то, поначалу, пока мы не научимся полностью автоматизировать все процессы), то в чём проблема? Конечности прочь, лишние мозги прочь, в тушку — провода и трубки, и всё работает, не хуже, чем дома у мамы.]

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12